254 / 404
252
все деньги, взятые под роман, давно прожиты, неловко перед людьми, а писать некогда.
Москва для меня гибель. В час пятнадцать телефонных звонков, пять посетителей, а толку
на копейку. Бездельные люди, сами лодырничают и мне не дают работать.
Роман мой растянулся, конца не видно, и я принужден был пойти на последнее средство
— печатать его прямо в чистовку. Так и делаю, сердце кровью обливается, знаю, что я поганю
свою работу, а никаких других выходов нет. Меня, как Вы знаете, почти не издают, во всяком
случае, не переиздают, нужно эти самые презренные средства к жизни зарабатывать горбом.
Дальше — сейчас меня пристроили заместителем редактора «Октября», я там провожу це-
лый день, и тоже пользы от моей работы нуль — читаю жалкие рукописи, скучные, пресные,
бесталанные.
В Макеевку я отправил вместе с рукописью целое сочинение
1
, хотя, вероятно, оно Вам и
не пригодится.
Нужно Вам сказать, что Ваш роман в пристальном чтении мне понравился гораздо боль-
ше, чем тогда, когда Вы были у меня, при беглом просмотре.
Это большая, высокоталантливая и свежая работа. Признаюсь Вам по секрету: иногда мне
кажется, что это не Вы писали, настолько это не похоже на Ваши прежние работы и насколько
это выше.
Вы растете на глазах, и за это я больше всего Вас люблю; Страшно хочется для Вас
огромного, головокружительного успеха, искренно говорю Вам, этот Ваш успех меня больше
обрадует, чем мой собственный.
Собственно говоря. Ваш роман совершенно цельная вещь, в которой ничего не нужно ис-
правлять и дополнять. Но, принимая во внимание интересы читателя и не всегда полную его спо-
собность разбираться в сложных вопросах, тот план, который мы наметили вместе, представля-
ется мне по-прежнему очень хорошим и полезным.
Я уверен, что у Вас есть копия рукописи и в настоящее время Вы уже очень много сдела-
ли. В самом тексте поправок будет очень немного, исключительно по линии уменьшения натура-
лизма, который у Вас выходит очень выразительно и правдиво, но от которого Вам все равно
необходимо избавляться. И без натуралистических трюков у Вас очень много силы, для Вас не
нужны никакие подстегивания.
И, представьте себе, самые лучшие Ваши страницы — это те, где нет никакого натурализ-
ма. Например, объяснение в театре — прелесть, замечательно тонко и обвинительно, я пе-
речитывал его несколько раз.
Жаль, что Вы небрежно отнеслись к Божедомову. Затеяна фигура хорошо, а потом кое-как
прикончена, видно было, что Вам было некогда с нею возиться. Совершенно убеждён, что Вы
слишком много уделили внимания семейным подробностям Вашего героя. Я уверен, что самые
интимные его переживания будут выглядеть интереснее, если Вы будете давать их в меньшем
количестве.
И, конечно, ни в коем случае не нужно Вашу героиню просто гробить при помощи мили-
ционерского протокола. Картина, когда она уходит и на переезде отказывается сесть в машину
мужа, и без того очень трагична и убедительна. Трамвай после этого совершенно не нужная и
обидная для читателя жестокость, не правда ли?
Нет, серьезно. Вы работаете над замечательной книгой, я никак не могу отделаться от это-
го общего впечатления.
В некоторых местах я очень боялся, что роман потеряет при переходе на третье лицо.
Нельзя ли соединить первое лицо с третьим, то есть перемежать Ваш рассказ с выдержками из
дневника?
Вообще не думайте, что я Вам много помогу, — у меня самого голова кругом идет. И что
особенно для меня приятно, — я Вам ни капельки не завидую, между нами говоря, это все-таки
трудно.