53 / 356
51
чуждый элемент, надо бороться за план, коммунарский коллектив». Тихонов:
«Есть резолюция Ягоды: в случае неулучшения качества аппарата – завод за-
крыть. Надо дать обещание и сохранить завод для страны».
Выступления – почти без коммунаров. Постановили: «для определения ре-
золюции составить комиссию, 4 человека».
Из протоколов совета командиров №№7, 8, 9; 16 и 19, 25 февр.
16 февр.,
сов-
местно с комитетом комсомола: самоубийство коммунара Куприйчука – «по-
дозревается антисоветский факт»; осудить.
О летнем походе, А.С. Макаренко: Ленинград или Крым – обсудить по
взводам. С 8 марта общая утренняя зарядка, по взводам. Рапорт секретаря
совета бригадиров Гапеева: Соснов убегает с работы на заводе – предупре-
дить. Выдача денег коммунарам, со сберкнижек (150 руб. для помощи матери
и др.). Заявления о приёме в коммуну, определение пом. командиров, членов
санитарной комиссии. «Супруненко воровал детали и инструмент» – опреде-
лить в распоряжение командира роты на 10 дней.
РГАЛИ, ф. 332, оп. 4, ед. хр. 402.
Из писем Г.С. Салько (Макаренко)
Л.М. Салько, 17 и 19 февр. 1935 г., в Моск-
ву:
«…Наш Антон вот уже второй день как бывает в коммуне. В коммуне про-
изошло событие очень неприятное: застрелился Петька Куприйчук. В связи с
этим депрессивное состояние у многих мало выдержанных и устойчивых ре-
бят, таких как Векслер, Стирис, Филька и проч.
…Хотя у Антона был припадок его сердечной болезни (врождённый порок
сердца, приступы этой болезни случались с ним и в молодости – А.Ф.), но он
не мог не прийти в коммуну. Говорит, что сердце не на месте. Вчера говорил
ребятам об их будущем, сегодня обсуждался вопрос о походе. До сих пор все
антоновы требования похода Тихонов называл: «беллетристика». Конечно, та-
ково мнение и Хозо [НКВД УССР], в ведении которого сейчас коммуна. А ты
знаешь, какое значение имеет для пацанов ожидание похода, планы и про-
чее…»
Неизвестный А.С. Макаренко. Выпуск 8. Неизданные письма. Часть 1 /
Сост. С.С. Невская. – М., 1998, с. 45 – 46.
Письмо А.М. Горькому, сер.–конец февраля 1935 г.
Дорогой Алексей Максимович!
Ругаете Вы меня или помогаете, а я всё равно не умею так написать Вам, чтобы хотя бы
на минутку Вы почувствовали всю глубину и теплоту моей благодарности и любви к Вам. И
я страшно злюсь на себя и на наш век за то, что теперь люди такие деловые и суровые, что
они умеют только возиться с материей, что явления в собственных душах такие для них ста-
ли непосильные.