98 / 370
96
- Что здесь у вас делалось? - возмущенным голосом сказал директор и с укоризной
посмотрел на Ракитина. — Вы знали, что она премирована поросенком?
- Боже сохрани! — сказал главный бухгалтер. — Никто ничего не знал. Когда вы были
премированы?
- Да под самое Первое мая. Помните, еще, как на митинг собирались, вы меня еще
поздравляли, сказали: «Видишь, при Советской власти ударную работу награждают!
- Я вас поздравлял? Бред, совершеннейший бред!
- Как вы сказали, батюшка?
- Бред, говорю, сон приснился!
Чего-то не поняла Евдокия Ивановна в этих словах, опять засмотрелась на директора,
ожидая от него справедливости.
- Всё, — сказал директор, — идите.
- А поросенка забрать можно?
Директор пожал плечами, главный бухгалтер сочувственно просиял улыбкой,
товарищеским голосом сказал Евдокии Ивановне:
- Товарищ Погорелко! Не может быть такого премирования. Нужно акт составить
было, в приказе написать.
- Так вы напишите, товарищи, написать всегда можно: так и так, за ударную работу...
Главный бухгалтер все свои зубы показал директору, и директор ответил ему
вежливой гримасой, которая обозначала только одно: как мало понимает Евдокия Ивановна
в деле бухгалтерской законности.
А в это время открылась дверь, и целая тройка деловых оживленных мужчин
ввалилась в кабинет директора. Евдокия Ивановна отступила к холодной печке, долго
стояла, думала, и слез у нее теперь уже не было. Никто не заметил, как она вышла из
кабинета и побрела через двор к своей свинарне.
2
Евдокия Ивановна живет в старенькой избе у самого въезда в совхоз. А рядом с избой
крытый соломой сарайчик, и в нем осиротевшая загородка, где еще так недавно жил веселый
чистенький поросенок. Зовут поросенка Шалуном. Он и теперь живет на свете, только эта
жизнь протекает в большой теплой и светлой свинарне совхоза. Он и теперь отзывается на
свое имя, и теперь считает, что имеет к Евдокии Ивановне особое отношение. Когда она
подходит к станку, он небрежно расталкивает толпу своих сожителей, таких же
четырехмесячных красавцев, как и он, и задирает к ней оживленную благодарную мордочку.
Его маленькие глазки способны выразить очень многое, и понимать их умеет только Евдокия
Ивановна. Она читает в глазах Шалуна и любовь, и ребячью шутку, и память о разных
деликатесах, которыми иногда баловала его Евдокия Ивановна. Она напоминает ей те счаст-
ливые четыре месяца, когда Шалун был не простым поросенком, а премией за ударную
работу, когда она могла с гордостью рассказывать всем о случае накануне Первого мая,
когда люди слушали этот рассказ с интересом, а если и завидовали немного, то зависть у них
была хорошая. Все хорошо знали, какая замечательная работница Евдокия Ивановна, как она
знает и любит свое дело, какие образцовые поросята из месяца в месяц выходят из ее
питомника. Все знали еще и другое: Шалун никогда не станет обыкновенной свиньей,
которую можно зарезать и съесть, он всегда будет другом Евдокии Ивановны и всегда будет
первомайской премией за ее ударную работу. И так было потому, что и сама Евдокия
Ивановна не могла иначе смотреть на Шалуна.
Теперь стало иначе. Скоро Шалун перейдет в отделение для взрослых свиней,
а премией он перестал быть две недели назад. И вставало перед ней трудным
вопросом: были ли в ее недавней жизни эти четыре месяца, когда она считалась