5_Makarenko

Богословский поручил Беспалову вести беседы с ребятами о приеме девушек именно потому, что

ожидал от Беспалова малосознательного отношения к девушкам, – здесь ступенька насильственно

ставится на пути Беспалова, насильственно по закону пролетарского гуманизма, возвышающего че-

ловека в форме требования, предъявленного к его человечности.

Наладка своего станка «Депель» – это уже более высокая ступень, на которой возвышается Леха

Гуляев.

Экзамен при поступлении Накатникова в вуз и профессор, расплакавшийся после нескольких

слов Накатникова о коммуне, – это уже очень большая выгода коммунарской культуры, которая дей-

ствительно трогает.

В книге много волнующих, трогательных страниц, она дает много радости читателю и вызывает

благодарную улыбку на каждой ступеньке человеческого восхождения болшевцев. И радует она чаще

всего суровостью своих положений, спокойной, неслезливой ухваткой чекистов, верой их в могуще-

ство трудового коллектива и здоровых напряжений борьбы. А из-за этой радости, из-за рядов новых

людей, сделанных из несчастных обитателей шалманов, вырастает перед нами и новое педагогиче-

ское мастерство, большевистская философия воспитания, которая достаточно сильна и достаточно

убедительна, чтобы применить ее не только по отношению к ворам.

К сожалению, по причинам абсолютно странным, десятилетний педагогический опыт чекистов,

блестящий опыт мирового значения, до последнего дня игнорируется педагогической литературой. Я

не знаю ни одной книги, посвященной анализу выводов из этого опыта.

Книга «Болшевцы» дает много материала для специально педагогических разработок, хотя в ней

и не присутствует какая бы то ни было теоретическая полемика. Она рисует педагогическое действие

в лицах и движении.

В заключение считаю, необходимым коротко остановиться на некоторых художественных де-

фектах книги. Она подает историю болшевской коммуны почти исключительно в форме личных ис-

торий. Целый коллектив болшевцев виден в книге слабее, чем отдельные лица. Почти не показана

хозяйственная деятельность этого коллектива, а она стоит того, чтобы о ней знал советский читатель.

Книга говорит об отдельных станках, о видах продукции, о новых стройках, но нет итоговой картины

этой деятельности, не видно ее большого размаха. Точно так же в книге игнорируется пейзаж, поэто-

му читатель с большим трудом представляет себе этот замечательный город, нет его зрительной

ощущаемости.

Очень слабо сравнительно с коммунарами сделаны фигуры руководителей коммуны. Мелихова и

Богословского почти невозможно отличить одного от другого. Авторы вкладывают в их уста отдель-

ные реплики, сентенции, слова сомнения, но все это подается в явно резонерском плане, живых дви-

жений немного, и они не характерны. Обе эти фигуры получились несколько пассивными и бес-

страстными, это не соответствует их действительному значению в истории болшевской коммуны.

Несколько живее изображен Погребинский, но и в его изображении преобладают высказывания

над показом. В книге, например, несколько раз упоминается, что коммунары бывали на квартире у

Погребинского, но ни один из авторов не решился художественно изобразить такое исключительно

интересное явление. Единственная глава, в которой автор (К. Горбунов) попытался оживить фигуру

Погребинского в прямом движении, – «У котла» – неудачна по слабости и нелогичности материала.

«Погребинскому захотелось посмотреть, чем беспризорников прельщает воля». В самой главе, одна-

ко, нет ответа на этот вопрос, у котла ничего особенного автор не нашел и ограничился рассказыва-

нием сказок. Можно прямо сказать: создатель болшевской коммуны т. Погребинский в книге не по-

казан во весь рост.

Несмотря на все эти дефекты, необходимо признать: сделана очень хорошая, очень важная и по-

лезная книга. Сделана любовно, талантливо.

За границей книга должна произвести еще большее впечатление, чем у