308 / 370
306
Р я з а н о в а: Идем ко мне.
А б а ши д з е, Р я з а н о в а, К у п е р м а н входят в кабинет.
В о л к о в: (Направляется к выходу). А все-таки, дырка была, товарищи оптики.
Х о д и к о в: А вы посмотрите с диалектической точки зрения. Может быть, и не было?
В о л к о в: С диалектической? Вот именно с диалектической – была. (Вышел).
К у п е р м а н: Что я должен делать? У меня опять телеграмма. Морсеверпуть требует
десять аппаратов. Что это вам пустяк?
Р я з а н о в а: Покажите. Морсеверпуть? Ну и что же: сюда можно послать только хо-
рошие аппараты. Грустно, конечно...
К у п е р м а н: Я больше не могу этого выдерживать. Хромова не поймаешь, я думал,
вы здравомыслящий человек, потому что вы же секретарь. Ну скажите мне, будьте любезны,
для чего там нужны такие хорошие аппараты? Кого там будут снимать? Белых медведей и
радиомачту, занесенную снегом? Что это семейная группа или проводы начальника? Если у
медведя выйдет на ухе какая-нибудь кома или там аберрация, так что он будет жаловаться и
потребует обратно деньги? Ничего подобного.
Р я з а н о в а: Вы плохим аппаратом затрудните работу наших полярных исследовате-
лей. Что они вам скажут, когда приедут?
К у п е р м а н: Вы разве не знаете, что такое Морсеверпуть? Это только называется
путь, а на самом деле никакого пути нет, просто себе снег, лед и все такое. Они приедут че-
рез два года. За это время можно порядочному человеку тоже съездить на север и вернуться
в полной исправности. Теперь всякий хочет быть полярником...
А б а ши д з е: Куперман, я тебя бить буду.
К у п е р м а н: Пожалуйста, бей, но выпускай все-таки аппараты. Что вы мне морочите
голову? (Выглянул в окно). Ой, товарищ Хромов. Ну, так я его таки поймаю. (Выбежал через
цех).
А б а ши д з е: Этот спекулянт ближе к истине, чем кто-нибудь другой.
Р я з а н о в а: Интересно.
А б а ши д з е: Я не понимаю этой немецкой установки: дай лабораторию, дай хоро-
ших специалистов, они все тебе подсчитают, обдумают, обсосут, а я потом спокойно буду
делать. Мне это противно. Я тебе скажу: надо выпускать аппараты. Черт с ними, пускай нас
будут ругать, пускай мне морду набьют, а только выпускать надо. Если нет производства,
нет промфинплана, значит, нет ничего, ничего нет, понимаешь?
Р я з а н о в а: Не понимаю, Абашидзе.
А б а ши д з е: Не понимаешь? Как жалко. Ты смотри: мы должны догнать и пере-
гнать... немцев этих и все такое... Как ты хочешь догнать без борьбы, без напряжения, без
ошибок? Один тогда путь, сиди и жди, пока тебя немцы научат. Они, сволочи, знают... Так
разве? А я говорю: надо выпускать аппараты, напутаем, браку наделаем, нас бить будут, все
равно. Надо, чтобы был выпуск, чтобы была ответственность за выпуск, чтобы, понимаешь,
потребитель нас тащил в арбитраж...
Р я з а н о в а: Производство... украшенное скандалами.
А б а ши д з е: Революция, а не скандал... Мне Хромова жалко...… Хорошо было бы,
если бы он был смелей.
Р я з а н о в а: Ну, и что?
А б а ши д з е: Он продавал бы. Эти оптики – дальше от нас, чем Хромов.
Р я з а н о в а: Ты на стороне Хромова?
А б а ши д з е: Хромов работает правильно. Почему он должен вступать в драку?
Р я з а н о в а: Ты только что говорил о борьбе. Разве Хромов не должен бороться?
А б а ши д з е: А если он прав?