5_Makarenko

водится не только воспитателями, но и всей нашей жизнью – каждым из вас над каждым из вас. Два

человека, проживающие вместе неделю, уже воспитывают один другого. Явление воспитания – чрез-

вычайно широкое явление. Трудно понимать его только как явление детское, в особенности в Совет-

ском Союзе, где воспитание сделалось одним из широчайших общественных дел. Вы об этом пре-

красно знаете.

Если спросить, например, откуда взялась наша новая советская молодежь, то ведь прямо как буд-

то ниоткуда, как будто у нас никаких особенных воспитательных книг не написано, как будто и

наркомпросы наши работали плоховато, во всяком случае, мы их ругали буквально ежедневно, как

будто и родители наши плавают еще в вопросах воспитания, настоящего коммунистического воспи-

тания, и любовь у нас не всегда зефиром звучала, иногда сквознячком прохватывало. Семейные фор-

мы нашего быта недостаточно утряслись. Семья наша только теперь получает свое оформление.

Но вот смотрите – на наших глазах выросли десятки тысяч новых, совершенно новых, страшно

интересных людей, которые фактически сейчас ведут нашу работу, – это молодежь, советская моло-

дежь. Вот на вашем заводе средний возраст – это, наверное, 22–24 года.

Да, товарищи, воспитание – это очень широкое общественное явление, и я не осмелился бы взять

на себя задачу писать законы этого

общественного воспитания. Некоторые догадки, некоторые от-

дельные мысли, которые у меня, естественно, возникли в процессе работы с беспризорными, я позво-

лил себе высказать в этой книжке.

Я еще раз повторяю – педология я боялся настолько, что в своей книге ни разу не упомянул слова

«педология», тогда как фактически моя борьба была с педологией и с педологическим уклоном в пе-

дагогике.

В чем заключается педологическая работа в педагогике? Коротко говоря – в том, что ребенок бе-

рется совершенно отдельно, как обезьяна или кролик в биологическом кабинете, и pacсматривается,

при помощи разных искусственных форм наблюдения, оторванных от жизни, оторванных от коллек-

тива, от широкого общественного движения и не диалектически

этот ребенок рассматривается и,

естественно, в таком случае, что картина получается не социальная, а биологическая.

Этот совершенно уединенный, обособленный ребенок, по мнение педологии, давал основание

для, того, чтобы делать о нем разные выводы и рекомендовать методы его воспитания.

С моей точки зрения, такой подход к ребенку всегда был подходом вредным, прямо скажу, анти-

советским подходом. С моей точки зрения, ребенок – это прежде всего член общества, и притом –

общества советского, общества трудящихся, общества социалистического.

Несмотря на то, что эта мысль как будто бы совершенно ясна, в самой работе по воспитанию на

каждом шагу эту ясность нельзя было доказать очень многим людям из нашего педагогического ла-

геря, людям, которые в той или иной мере увлеклись педологическим подходом к ребенку.

С этой точки зрения я и позволил себе высказать несколько мыслей, строго теоретических, какие

было бы, может быть, даже уместнее высказать не в этой книге, а в книге научной, специально по-

свящённой вопросам воспитания.

Коснусь только одного из всех педагогических вопросов – вопроса, который и вас, вероятно, в

известной мере занимает, вопроса о наказании

. Это чрезвычайно трудный вопрос. Мы знаем, что в

старой школе и в теперешней буржуазной школе не только употребляются наказания и утверждены

как главный метод, но употребляются даже наказания физические. В немецкой школе порют еще

сейчас, то же самое и в английской школе. Это установлено законом, допускается и считается необ-

ходимым.

После революции мы, педагоги, так широко размахнулись, что пошли прямо по линии «свобод-

ного воспитания»

. Никакого наказания. Даже слово