214 / 354
212
недвусмысленно сказано: «...отмена частной собственности на орудия и средства производства и
уничтожение эксплуатации человека человеком».
Таким образом, споспешествовать совершенно невозможно. Есть, конечно, и для судьбы
маленький выход: сделать человека, этого же рабочего, стахановцем. Но, во–первых, это может
произойти и без вмешательства судьбы, во–вторых, судьба просто охоты не имеет на подобные
операции.
Остается, следовательно, единственный путь вмешательства в человеческую жизнь –
старый, испытанный способ – гадить.
За длинную свою многовековую жизнь судьба хорошо специализировалась на всяких
пакостях человеку: безработица, нищета, беспросветный труд, старость, болезни. Так нетрудно
было повергнуть человека и его семью в тревогу наступающего голода, в оскорбительную
процедуру выпрашивания работы и благотворительного супа. И поэтому так непривычно звучит
для судьбы статья 118
нашей Конституции: «Граждане СССР имеют право на труд, то есть право
на получение гарантированной работы с оплатой их труда в соответствии с его количеством и
качеством».
Слово «гарантированной» впервые в истории появилось в Конституции человеческого
общества, и одно это слово способно уничтожить судьбу.
«Труд в СССР является обязанностью и делом чести каждого способного к труду
гражданина по принципу: «Кто не работает, тот не ест».
Труд и удовлетворение потребностей сделались равноправными логическими и
экономическими категориями, и для самодурства судьбы не сталось никакого простора.
Отдельный гражданин может, разумеется, воспылать отвращением к труду, ну пусть попробует
судьба принести такому гражданину советское счастье. Подход нашей Конституции к вопросам
удачи или неудачи для судьбы непонятен и непривычен.
Мы, конечно, не можем еще утверждать, что судьба совершенно оставила в покое нашего
человека. Она еще пытается реять над нашей территорией и высматривать для себя добычу. Но
доступными для нее остались некоторые мелочи и только в двух областях.
Первая область – это любовная сфера. Здесь она имеет некоторую возможность, пользуясь
неопытностью влюбленных, подталкивать их на разные роковые ошибки, а потом утешаться,
наблюдая их разочарование и семейные сцены. Но даже и в этой области больших трагических
катастроф ей не удастся организовать. Советский человек свободен у нас не только в
политическом смысле. Он свободен и в своей бодрости, в своей вере в жизнь, в своем мужестве
перед отдельными неудачами, он умеет с достоинством переживать свои ошибки и исправлять их.
И поэтому судьбе не приходится видеть ни обезумевших ревнивцев, ни опозоренных девушек, ни
закабаленных женских жизней.
Вторая область, где еще судьба может вмешаться в человеческую жизнь, – это уличное
движение. Не так давно эта область безраздельно принадлежала ей. Могущественное развитие
наших автомобильных заводов как будто даже благоприятствовало ее домогательствам. Под ее
тлетворным покровительством оставались некоторые кадры ротозеев и угорелых кошек. В
последнее время и здесь положение улучшилось. Значительная часть ротозеев, побывав в
институте Склифосовского, перековались, а наши РУДы, подобно другим советским работникам,
стараются как можно лучше выполнять свой долг. К последним дням жизнь судьбы настолько
измельчала, что красный или зеленый свет и для нее кажется авторитетным.
Впервые в истории человечества мы способны игнорировать самое понятие судьбы.
Впервые счастье сделалось будничным достоянием широких масс, а удача перестала быть
незаслуженной случайностью. В нашем советском счастье вдруг стала явно ощущаться и его
причина – усилие, героическая борьба, настойчивость и вдохновение. И мы не только знаем
имена наших героев, но знаем и тот трудовой путь напряжений, который привел их к героизму.
Мы не имеем оснований ни