7_Makarenko

121

- Это другое дело. Дежурный бригадир — у нас большая власть. Он ведет день. Если

он в повязке, с ним без салюта нельзя разговаривать.

- А зачем это нужно?

- Видишь ли?.. Вот с тобой сегодня сколько он повозился? Ты заметил? Сколько у

него дела! Если каждый будет с ним рассусоливать, так он ничего не успеет. А кроме того...

какие же могут быть споры с дежурным?

- А с тобой можно спорить?

Нестеренко пожал плечами:

- Со мной, конечно, можно. Только у нас это не в моде.

- К тебе не нужно с салютом?

- Иногда нужно. Потом узнаешь. Идем, бригада ждет.

Они прошли мимо часового (стоял уже другой) и поднялись по лестнице между

цветов. На втором этаже проходил такой же светлый коридор, только здесь на полу был не

кафель, а паркет, он так же блестел, как и в «тихом» клубе. Они остановились у двери, на

табличке которой было написано:

8-я бригада

Нестеренко взялся за ручку двери, но раньше, чем открыть ее, он объяснил:

- У нас две спальни по восемь человек. Вторая спальня рядом.

Спальня была большая. В ней стояло восемь кроватей, добротных, красивых,

окрашенных розовато-желтой краской. На кроватях лежали одеяла вишневого цвета. Все

постели находились в идеальном порядке. На кроватях никто не сидел, никто даже не стоял

рядом. Больше десятка мальчиков собралось вокруг большого стола. У стены Игорь заметил

диван, очень длинный и тоже, видимо, имеющий претензию быть бесконечным, — очевидно,

такие диваны в колонии любили.

При входе Игоря и Нестеренко все повернули к ним головы. Нестеренко остановился

у дверей и сказал несколько торжественным голосом, в котором Игорь все же услышал

оттенок сдержанной шутливости:

- Принимайте нового товарища. Рекомендую: Игорь Чернявин.

Все задвигали стульями, но не встали, а еще плотнее уселись за столом, заботливо

оставляя рядом два места для вошедших. Нестеренко сел на один стул, хлопнул рукой по

другому, приглашая Игоря:

- Садись.

Все вдруг притихли и с интересом ожидали, что будет дальше. Глаза у Нестеренко

вспыхивали иронически:

- У нас такой обычай: когда приходит новенький, вся бригада собирается и бригадир

знакомит. Так у нас в колонии пошло издавна, годков пять тому будет. И в это время

бригадир должен всю правду сказать о товарищах, как он думает, брехать нельзя. Когда и ты,

Чернявин, будешь бригадиром, тоже так будешь делать. Так вот видишь, они на меня и

смотрят, потому знают: пощады не будет.

Все это Нестеренко говорил не спеша, добродушно, чуть-чуть окая и растягивая

слова.

- Да начинай уже, Василь, довольно мучить!

Это сказал самый младший в бригаде, беленький мальчик лет четырнадцати, с тем

аккуратным, чистеньким и умным лицом, какие часто бывают у природных отличников по

учебе.

- Рогову невтерпеж, знает, что ругать буду.

- Ругай, только, пожалуйста, скорее.

- И еще у нас обычай, никто не должен спорить и обижаться. Какое бы слово ни

сказал бригадир — каюк! А новенький, вот, скажем, ты, Чернявин, не должен воображать, а

должен учиться, как правду говорить и как правду слушать нужно. Понимаешь?

Игорь Чернявин даже рот приоткрыл, и его лицо потеряло последнее выражение

остроумной ехидности