128 / 370
126
- Вот постойте! Вот постойте! Вот я расскажу. Алексей Степанович, помните, в
прошлом году пришел такой пацан, да этот, как же, Синичка Гришка, он у тебя в десятой
бригаде, Илюша. А его тогда не хотели принимать. Сказали: места нету и закона такого нету.
И не приняли. А он две недели в лесу жил. И опять пришел. И опять его не приняли.
Сказали: почему такое нахальство, его не принимают, а он в лесу живет. И взяли его и
повезли в город, в спон
11
, еще ты возил, помнишь, Нестеренко?
- Возил, — Нестеренко улыбнулся и покраснел.
- Возил, а он от тебя из трамвая убежал. Помнишь, Нестеренко?
- Да отстань, помню.
Убежал и начал опять в лесу жить. А потом вы, Алексей Степанович, взяли и сказали:
черт с ним, давайте его возьмем. И еще тогда все смеялись.
И видно было, что тогда все смеялись, потому что и теперь по лицам заходили
улыбки. А только нашелся голос и против Володькиной сентенции. Голос принадлежал
бригадиру третьей, некрасивому, сумрачному Брацану:
- Много у нас воли дали таким, как Володька. Он трубач, с дежурством шляется
целый день, так теперь уже и речи стал говорить на совете бригадиров. По-твоему, всех
принимать? Ты знаешь, какая у нас колония?
- Знаю... Правонарушительская?
- Такая она и есть.
- И вовсе ничего подобного.
Виктор прекратил прения:
- Довольно вам!
Но Воленко считал, что вопрос поднят важный:
- Нет, Виктор, почему довольно? Брацану нужно ответить.
- Ты ответишь?
- Надо ответить. Брацан давно загибает.
- Чего загибаю?
- Говори, Воленко.
- И скажу. Ты, Брацан, так считаешь: правонарушитель — человек, а все остальные —
шпана. Я не знаю, кто ты такой, правонарушитель или нет, и знать не хочу. Я знаю, что ты
хороший товарищ и комсомолец. Ты что? Гордишься, что под судом был? В твоей бригаде
Голотовский не был под судом, а я Голотовскому все равно не верю. И вы ему не верите:
скоро год, как в третьей бригаде, а до сих пор не колонист.
Воленко кончил речь, но, видно, Брацана не убедил. Брацан, по-прежнему сердитый,
сидел на своем месте.
- Слово Алексею Степановичу.
Ты, Филипп, нехорошо сделал, напрасно этот вопрос зацепил. Правонарушители - это
дети, которым прежде всего нужна помощь. Советская власть так на них и смотрит. И
правонарушителям этим гордиться нечем, разве можно гордиться несчастьем! И вот пришел
мальчик. У него тоже несчастье, и ему тоже нужно помочь.
- А почему нашу колонию приспособили?
- Потому что в колонии прекрасно работаете и прекрасно живете. Теперь в споне
кричат: «Это наша колония!» — и в комонесе
11
кричат: «Это наша колония!» А если бы наша
колония была плохая, так кричали бы другое: «Это ваша колония!» А на самом деле эта
колония...
Петька Кравчук, стоящий возле дверей, закричал:
- Наша!!
Покрывая общий смех, Виктор возмутился:
- Ну что ты скажешь! Он опять здесь! Вопрос выяснен. Голосую: кто за то, чтобы
принять Ваню Гальченко в четвертую бригаду?