223 / 370
221
дело», оно тогда и «восхитительное», «счастливое», - как и всякое успешное дело,
приносящее удовлетворение и радость.
2
Несколько почерков А.С. Макаренко: в официальной переписке (прямой
почерк, округлые буквы); скоропись (наклонный почерк, стесненный); для заметок
личного пользования. Это культура письма, в ней отражается назначение письма и
отношение к адресату. Письмо, отпечатанное на пишущей машинке, обычно
сопровождалось извинениями и всегда сопровождалось личной подписью –
автографом.
3
В выражении «интересные враги» чувствуется уважение к каким-то
примечательным и ценным качествам «врагов», мысль о возможности их воспитания и
перевоспитания.
Дополнения.
С 28 августа – работа А.С. Макаренко над романом «Пути поколения»
(далее, примерно от 13 сентября, - «Ньютоновы кольца»). Расчет: 190 стр., 9 ½ печ. листа,
по ½ листа в день, 19 дней, до 19 сентября.
РГАЛИ, ф. 332, оп. 4, ед. хр. 30, 31.
Из записной книжки, без даты:
Сюжетные линии. Фабульные ходы. Лица. Пейзажи. Типы. Детали. Слова.
Сентенции. Диалоги.
Метафоры. Фрагменты. Имена. Коллизии. Цитаты. Концовки. Заглавия. Лирические
отступления. Настроения.
Балабанович Е.З. А.С. Макаренко. Человек и писатель. – М., 1963, с. 418.
«В поисках героя»
Скажу прямо: мне очень понравилась недавно вышедшая книга А. Гурвича «В
поисках героя». Мне хочется выразиться сильнее: эта книга взволновала и обрадовала меня.
Интересная, умная и талантливая книга.
В книге «В поисках героя» собраны статьи, сравнительно давно написанные и
напечатанные в наших журналах. Статьи говорят о вещах Гусева, Афиногенова, Платонова,
Олеши, Эренбурга и Погодина. И статьи эти написаны два-три года назад, и самые
произведения, послужившие предметом критической работы А. Гурвича, в известной мере
отцвели, во всяком случае, сегодня они не волнуют нас новизной, еще неясной,
неустановленной ценностью. Мы смотрим пьесы Гусева или Погодина с чувством
уравновешенной благодарности к авторам, мы знаем, что в них плохо, что хорошо, и спорить
о них у нас едва ли возникнет желание.
Книга А. Гурвича хороша не тем, что она обновляет наши критические усилия, давно
пережитые нами,— еще тогда, когда мы читали «Не переводя дыхания» или смотрели
«Славу». Когда А. Гурвич говорит: «...если миллионы лучших людей нашей страны
свободны от тщеславия и тем более от корыстолюбия, то какие же чувства являются
двигателями их необычайно активной творческой жизни? На этот вопрос и должна ответить
художественная литература», - то в этих словах, обращенных в свое время к В. Гусеву по
поводу его «Славы», мы слышим вопрос всего советского общества, обращённый сейчас к
той же советской литературе.
Нужно отдать справедливость А. Гурвичу: он умеет ставить эти вопросы, выражать их
в простых, почти житейских словах, и в то же время в его формулировках всегда есть живая
страсть гражданина, живая симпатия товарища и живой, хорошо отточенный ум. Поэтому
его простые формулировки волнуют, заставляют задуматься, проверить себя, проверить
многие свои обобщения, и, самое главное, они заставляют стремиться к лучшему, более
совершенному.
Содержание книги А. Гурвича передать трудно. Она богата мыслью, тонким и
осторожным анализом, призывом, выраженным в привлекательных, убедительных и
мажорных словах, она богата и серьезной эрудицией не только начитанного, но и мыслящего
советского человека.