228 / 370
226
играл вторую рапсодию Листа и «Фауста», и «Кармен», и «Кавказские этюды»
2
и «Гопак»
Мусоргского, и еще одну вещь, которая всех развеселила — «Забастовка музыкантов». Она
состояла в следующем.
Виктор Денисович, дирижер, подымает палочку, а музыканты начинают галдеть: не
желаем играть, уморились, до каких пор играть! Так как действительно сыграли уже много,
публика поверила искренности протеста, многие, конечно, и смутились таким поведением
музыкантов, но раздались и отдельные возгласы:
- Отпустите детей, надо же им отдохнуть! В самом деле, замучили!
В первом ряду сидел тот самый командир с ромбом и улыбался. Виктор Денисович
сказал публике:
- Вы не обращайте внимания! У них, действительно, плохая дисциплина, но я их
хорошо держу в руках. Пожалуйста: я буду дирижировать стоя к ним спиной, а они будут
играть, как тепленькие и ни одной ошибки не сделают.
Публика притихла перед таким оригинальным состязанием дирижера и оркестра. Но
один голос все-таки крикнул:
- Отпустите ребят, не нужно их мучить!
- Они привыкли,— сказал Виктор Денисович.
Командир с ромбом громко захохотал. Виктор Денисович обратился к волнующемуся
оркестру и сказал свирепым голосом:
- Марш «Походный»!
Музыканты, подавленные такой строгостью, заворчали, но подняли грубы. В публике
даже привстали, чтобы лучше рассмотреть, как дирижер усмиряет своих музыкантов. Виктор
Денисович повернулся к оркестру спиной и поднял палочку. И действительно, все замерло и
в зале и на сцене. Дирижер взмахнул палочкой — и загремел веселый «Походный марш».
Палочка бодро ходила над плечом дирижера, а его лицо гордо смотрело на публику. Но
Филька Шарий первый встал со стула, махнул рукой, дескать, не буду больше играть, и ушел
за кулисы. За ним с таким же протестующим жестом ушел Жан Гриф, потом Данило Горовой
со своим басом. Музыканты уходили один за другим, но марш продолжался, и Виктор Де-
нисович делал умильное лицо, наслаждаясь музыкой. Такое же лицо было у него и тогда,
когда на сцене остались трое: Ваня, выделывающий «эс-та-та», завывающий тромбон и
большой барабан.
Публика до слез хохотала над дирижером и совсем изнемогла, когда ему пришлось
дирижировать одним барабаном. Только теперь все поняли, в чем состоял секрет номера.
Виктор Денисович, оглянулся в панике и тоже бросился удирать.
Собственно говоря, этот номер не имел музыкального значения, но именно он
окончательно сроднил публику с колонистами. Все смеялись, вызывали музыкантов, а потом
со смехом повели их и актеров ужинать. Только поздней ночью были поданы автобусы, и,
тепло провожаемые хозяевами, колонисты уехали домой. В эту ночь пришлось мало спать:
рабочий день все равно начинался в шесть, часов…
12.
Под знаменем
В июле старики, окончившие десятый класс, начали готовиться к поступлению в вузы.
Поэтому и Надежда Васильевна не поехала в отпуск, а осталась работать со «студентами»,
как их называли колонисты, несколько предупреждая события. Настоящие студенты,
поступившие в прошлые годы в разные вузы, человек около тридцати, еще в июне съехались
в колонию и поставили для себя три палатки, не с того края, где девочки, а с проти-
воположного. Настоящие студенты хотели работать на производстве, чтобы помочь колонии,
но Захаров и совет бригадиров не согласились на это: у студентов была большая трудная
работа зимой, а теперь им нужно отдохнуть. Захаров каждого рассмотрел, заставлял и
юношей и девушек поворачиваться перед ним всеми боками, некоторым говорил:
- Никуда не годится, дохлятина какая-то, а не студент. Запиши его на усиленное
питание!