230 / 370
228
у них в Союзе плохо все делается. Я и то заметил — за Эррио этим целая куча ходит, так и
смотрят, так и смотрят. Нет, Игорь, власть бригадира должна быть крепкая.
А что касается дежурного бригадира, так и говорить нечего. Ты забудь, какой там у
тебя природный характер: может, ты добрый, а может, мягкий, а может, ленивый или
забывчивый. Нет, если повязку надел, забудь, какой ты там есть: ты отвечаешь за колонию;
Воленко вон на что добрый человек, а в дежурстве у него не покуришь. На что я — старый
друг Воленко, пришли в колонию вместе, полтора года спали на одной постели, когда бедно
было, а смотри: один раз я подошел к нему и спросил насчет обеда что-то, а он это
посмотрел на Меня так... прямо, как собака, и голос у него такой... «Товарищ Нестеренко, не
умеешь говорить с дежурным бригадиром! Приставь ногу, чего ты танцуешь!» Я сначала
даже не понял, а потом и одобрил: правильно, дежурный бригадир служит целой колонии, и
баста!
3
Эх, Воленко, Воленко! Хороший какой колонист, а пропал, ни за копейку пропал! И
бригада первая — уже не бригада! Видишь, виноват тут, собственно говоря, Воленко: всем
верит, все у него хорошие, всех защищает, вот и посадили бригаду. Безусловно, вор в
бригаде, а думать не на кого, и сам Воленко ничего не знает.
В комсомольском бюро кандидатуру Игоря поддержали так же единодушно, как и в
бригаде. А когда наступило общее собрание, так только и было ответа, что аплодисменты,
взял слово один Зырянский:
- Такие бригадиры, как Нестеренко, редко, конечно, встречаются, разве вот из Руднева
вырастет такой же. Но и Чернявин хороший материал для бригадира. Вопрос, как его
бригада выдержит: чтобы не распустился, не зазнался, не заленился, не заснул. Но восьмая
бригада — старая бригада, нужно будет — поможет, А что касается Оксаны Литовченко, так
это, прямо скажу — находка. Предлагаю голосовать за Оксану и Игоря!
Ни одна рука в собрании не поднялась против предложенных бригадами кандидатур.
И сейчас же после этого дежурный бригадир подал команду:
- Под знамя встать, смирно! Салют!
Игорь и не видел, что возле бюста Сталина давно уже стоят шесть трубачей и четыре
малых барабана. Это они развернули над собранием торжество знаменного салюта, и Ваня
Гальченко теперь уже знал, в чем настоящая его прелесть: знаменный салют — это сигнал на
работу, оркестрованный старым дирижером Виктором Денисовичем.
Когда знаменная бригада выстроилась против бюста Сталина, вышел к знамени
Захаров и Игорь понял, что он должен делать. Рядом с ним стояла Оксана — рядом с ним!
Это было счастливое предзнаменование: под нарядным, таинственно священным красным
стягом они действительно рядом начинают свой жизненный путь! И как это здорово — они
начинают его с трудной и почетной службы славному коллективу первомайцев! Игорь не
умел плакать, и поэтому слезы кипели у него в сердце, а у Оксаны — честное слово, у
Оксаны слезы были в глазах, ах, какие все-таки эти женщины! Да что — женщины, если
старый бригадир Нестеренко и тот чего-то моргает и моргает, а рапорт Захарову отдал тихо и
с хрипом:
- Товарищ заведующий! Восьмую бригаду трудовой колонии им. Первого мая Игорю
Чернявину сдал в полном порядке!
О, нет! Игорь Чернявин имеет больше оснований волноваться, чем Нестеренко, но он
отдаст рапорт, весело и звучно, Как и полагается бригадиру. И Игорь показал всем, как
нужно рапортовать заведующему. Звонко, со строгим лицом, подняв руку на уровень лба
4
,
сказал Игорь Чернявин под знаменем:
- Товарищ заведующий! Восьмую бригаду трудовой колонии им. Первого мая от
колониста Василия Нестеренко принял в полном порядке!
Потом передавали пятую бригаду. Конечно, у этих девочек столько нежности в
голосе, у Клавы столько серебра, у Оксаны — столько теплоты и волнения! И все-
таки у них, у девчат, это был не настоящий рапорт, а так... разговор по душам с