246 / 370
244
Бендер мог привести его в восхищение. А сейчас Игорь рассматривал его опытным
комсомольским взглядом и понимал, что Бендер человек несчастный. Он так увлекся
чтением, что свободно мог бы не заметить, кто там уселся рядом с ним на диване, мог бы,
конечно, не заметить, если бы это была не Оксана. А сейчас он густо обрадовался, бросил
книжку на траву, протянул к ней руку. Оксана была в белом выходном платье, она... но разве
можно словами описать Оксану? У нее смуглый румянец, и загар, и краска смущения, и
синевато-золотой блеск в глазах, и пушистый ореол каштановых волос... Игорь задохнулся, и
что-то в его душе махнуло рукой, закрыло глаза и бросилось очертя голову... нет, не в
пропасть, а куда-то в глубину неба на раскаленную сковородку солнца, все равно, куда!
Игорь вдруг перестал ощущать деревья, кусты и дорожки парка, за парком здания колонии и
в парках, и в зданиях милые бригады колонистов — все перестало существовать в мире,
потому что на скамье, на краю скамьи сидела в белом платье Оксана, — она — Джульетта, и
ей нужно сейчас сказать, все сказать...
Оксана начала было:
- Игорь, я иду в город...
Но Игорь не расслышал ее слов.
Город... это что такое город?..
- Оксана! Слушай, Оксана! Ведь я тебя люблю! Я тебя страшно люблю! Всю жизнь
любить буду, всю жизнь, ты слышишь, Оксана?
Он крепко сжал пальцы одной руки, своей руки, а вовсе не руки Оксаны. Он
наклонился к ней и старался заглянуть в глаза. Она не испугалась и не удивилась. Она так же
сидела на краю скамьи в белом платье и неслышно дышала, чуть-чуть приоткрыв губы, в ее
глаза заглянуть было невозможно. Игорь до боли выгнул пальцы своей левой руки, но боли
не заметил: мир колебался вокруг него и сверкал каждой своей частичкой.
Игорь так мало, так скучно сказал Оксане о своей любви, он хотел еще что-то
прибавить, но Оксана вдруг поднялась со скамьи. Было видно, что она хочет бежать, но ее
глаза успели еще посмотреть на Игоря. И посмотрели.
Игорь теперь понял, куда он летит: он видел мгновенный взмах ресниц, открывший
синевато-золотые просторы и влажное сияние зрачка, и видел благодарную ласку и набегаю-
щую слезу, и Игорь именно в этих глазах утонул и захлебнулся счастьем. Ему на миг
показалось, что счастье в том, как Оксана сказала срывающимся голосом:
- Ой, Игорь, милый, не говори так, не говори так...
Оксана закрыла руками лицо, быстро повернулась и исчезла. Убежала она или просто
спряталась за соседней группой кустов — нигде не мелькало ее белое платье. Игорь стоял у
скамьи и глядел на брошенную на траву книгу.
Без раздумья и без ощущений он благодарил себя за высказанные слова любви и
Оксану за ласковый взгляд. Потом поднял глаза и крепко сжал губы: мир восстанавливался
вокруг него. Небо было синее и далекое, а на земле в летнем могуществе стоял парк, а за
парком Игорь чувствовал здания колонии, и в зданиях милые бригады колонистов.
Игорь улыбнулся и поднял книгу. Он сделал это уверенным сильным движением. Он
понял, что сегодня началась жизнь и для жизни впереди цветущие дороги. По ним он пойдет
вместе с Оксаной. Они будут идти и улыбаться друг другу, они будут идти, взявшись за
руки. Ромео — это, извините, совсем не то...
Вечером, после рапортов, он встретил Оксану в коридоре и сказал просто:
- Ты убежала... А зачем ты убежала? Мне нужно поговорить с тобой.
Оксана улыбнулась так, как будто разговор шел о прочитанной книжке:
- Мне было чего-то стыдно. Я потому и убежала.
В коридоре никого не было. Оксана поставила локти на подоконник и лукаво
посмотрела на Игоря: