Table of Contents Table of Contents
Previous Page  257 / 370 Next Page
Information
Show Menu
Previous Page 257 / 370 Next Page
Page Background

255

приемы и средства, лаконичен он или многословен, употребляет метафоры или избегает их,

живописует природу или обходится без природы.

Художественный минимум, невыполнение которого выбрасывает произведение из

художественной литературы, обязателен и для произведений, предназначенных для

молодого читателя. И в этом случае мы должны требовать реалистической полнокровной

правды, яркости, впечатляемости образа и эмоционального подъема. При наличии всех этих

качеств мы признаем художественную ценность произведения достаточной.

Но теперь мы уже не можем предоставить художнику такую же свободу в выборе

изобразительных средств, иначе говоря, мы ограничиваем его в стилевом отношении. Если

такое ограничение не выполняется, мы угрожаем автору... в лучшем случае мы угрожаем ему

тем, что отнесем его произведение к разряду «взрослых». Фактически такая угроза никогда

не существует, ибо дело обстоит хуже: удовлетворяя нашим стилевым требованиям в одном

приеме, автор не выполняет их в другом. Произведение останавливается где-то посредине,

между детским и взрослым читателем.

По отношению к детской литературе можно, стало быть, говорить о некотором своде

стилевых ограничений или правил. В своей сущности они представляют педагогические

акты, вполне естественные всегда, когда дело касается ребенка или подростка. Их

происхождение заключается в самой природе ребенка, описывать которую в настоящей

статье нет надобности отчасти потому, что она более или менее синтетически известна, от-

части потому, что эта природа отражается и в самых законах наших стилевых требований.

Размеры настоящей статьи не позволяют развернуть широкую логическую картину, не

позволяют связать стилевые особенности детской книги с тем или другим признаком

детства. В большинстве случаев бывает полезно выводить эту связь не из педагогической

логики, а из прямого опыта, достаточно у нас известного и широкого.

Вообще в области детского чтения наиболее уместной остается индуктивная логика. В

нашей советской действительности она должна направляться марксистским представлением

о личности и коллективе, диалектическими законами развития. Именно поэтому мы, прежде

всего, должны отказаться от какой бы то ни было идеи «остановившегося детства» (обычный

порок педагогической дедукции).

Ребенок растет с каждым своим днем. Книга, прочитанная им сегодня, и та же книга,

прочитанная им через несколько дней, встречает, в сущности, разных читателей и разный

читательский прием. Наша книга не должна поэтому строго следовать за возрастным

комплексом психики, она должна быть всегда впереди этого комплекса, должна вести

ребенка вперед, к тем пунктам, на которых он еще не был. Поэтому в нашей детской

литературе важны не стилевые законы формы, а стилевые законы движения. Нужно говорить

не о канонах стиля, а о тенденциях стиля, принимающих самые разнообразные выражения в

зависимости от того, какой ребенок, с какой подготовкой, с какими устремлениями берет в

руки нашу книгу.

Наше детство настолько многообразно, что, в сущности, становятся совершенно

условными наши возрастные представления. Одну и ту же книгу читают с одинаковым

интересом и ребята 11 лет, и юноши 17 лет, и даже многие взрослые. Таких книг много, и это

самые лучшие книги. Та книга, которая интересна только для определенного, точного

возраста, — всегда слабая книга: в ней слишком ограничен комплекс идей и представлений.

Переходя непосредственно к описанию стилевых требований к детской литературе,

мы должны еще раз об этом напомнить: речь идет не о правилах формы, а о тенденциях

стиля.

Нам представляется удобным вести разговор о стилевых особенностях детской книги

по определенным разделам: