98 / 110
96
позже, из Каунаса, Бальмонт сообщает Шмелеву: «Объехал в автомобиле
Дзукию – южная Литва. Припал к литовской земле, к родным нашим
василькам, кашке и дреме, и поцеловал родимую землю от себя и от Вас»
[1, c.208].
Творчество Шмелева неоднократно вдохновляло Бальмонта на
создание стихотворений, посвященных его произведениям. Известно,
сколь любимо в кругах эмиграции было стихотворение, посвященное
няне, героине повести «Няня из Москвы» – «Твоя от Твоих». Точнее, оно
было навеяно рассказом Шмелева «Яичко», – но в нем переплелись обе
мелодии. А главное, что объединяет многие произведения Бальмонта, –
это передающаяся из книг Шмелева вера и надежда на будущее
воскресение России. Так и здесь: «Над бездной страшного наследства, /
Уторопляя Тьмы черед, / В душе поет мне ангел детства, / Что
Воскресение – придет» [1, c.179].
Семье Шмелевых Бальмонт посвятил стихотворение «Родной
трилистник». Оно заканчивается словами: «А уж Ангел за облаком
трубит, / Что готовит нам русские дни!» [1, c.225]. И эта
мысль о надежде
становится лейтмотивной у Бальмонта в его стихах о Шмелеве, его
произведениях, семье. Проникновенно большое стихотворение «Свет
изнутри». Оно имеет посвящение «Ивану Сергеевичу Шмелеву, Ольге
Александровне Шмелевой и мальчику их Иве», а также эпиграф из
Требника (такими эпиграфами Бальмонт не раз сопровождал свои
произведения): «Слышану сотвори мне заутра милость Твою, яко на Тя
уповах: Скажи мне, Господи, путь, воньже пойду, яко к Тебе взях душу
мою» (Пс.142, 8).
Заканчивается оно такой строфой: «Возгремлет в тучевой завесе, / В
оправе радуг, синева, – / И запоет “Христос Воскресе!” / Вся загудевшая
Москва!» [1, c.223].
К. Бальмонт был и очень тонким литературным критиком. Прозу
И. Шмелева он почувствовал и прочувствовал именно как поэт: он сумел
обнаружить ее внутреннюю, органичную поэтичность, – чего до него не
замечали. Так, по поводу некоторых поэтических переливов в повести
И.С. Шмелева «Росстани», Бальмонт писал: «Это – не ритмическая проза.
Ритмическая проза всегда есть фальшь и бессилие. Но у лучших
прозаиков – Гоголя и Бальзака, Аксакова и Диккенса – иногда, под
напором особливо напряженного высокого чувства, жемчужно обронится,
в правильной чудесной прозе, правильный чудесный стих» [1, c.359]. Как