Background Image
Table of Contents Table of Contents
Previous Page  96 / 110 Next Page
Information
Show Menu
Previous Page 96 / 110 Next Page
Page Background

94

Если пронзен острожальной стрелой

Долю свою и в недоле открой,

Срезан камыш? – ты в тростинку запой. <…>

Ранен я острозубой стрелой,

Молния в часе, затянутой мглой,

Любящим, нам вся земля аналой. <…>

Час поджидая, в котором заря,

Будем как свечи, спокойно горя,

Место твое – пред лицом алтаря [1, c.82].

В этом стихотворении образ русского художника, поэта: Бальмонт,

восхищаясь Шмелевым, ощущает свое кровное духовное родство с ним, –

выглядит

неотъемлемой частью Руси православной

. Звучит мотив

поддержки, наставления другу: «

Русь, как молитву, тверди наизусть

»;

вера в то, они еще будут

призваны

своей родиной. Выражено

представление о высоком назначении русского художника в изгнании – его

Предстояние (то, о чем напишет в своих статьях И. Ильин) перед

Господом: «

Место твое – пред лицом алтаря».

Трудно переоценить такую

духовную высоту, на которой воспринималось Бальмонтом искусство

русского художника в изгнании.

Связь жизни и творчества (своего и шмелевского) с молитвой

и церковными песнопениями стала для Бальмонта органичной.

Лейтмотивно в его письмах и стихах мы встречаем удивительно

проникновенные строки. Так, в письме, написанном в капбретонском лесу

в полночь 14 янв. 1927 г., где Бальмонт сообщает Шмелеву

о восторженных откликах на творчество писателя со стороны многих его

корреспондентов, в том числе хорватского поэта Божо Ловрича, встречаем

такое суждение: «Вот эти голоса из дали, доходящие ласково вовремя …

не суть ли отзвуки песнопений “Слава в вышних Богу?”

И мы Вас любим. А Ваша греза “Наше Рождество” умилительно

прекрасна» [1, c.98].

Как известно, эти строки из «Великого славословия»: «Слава в

вышних Богу», – продолжаются такими словами: «…и на земли мир, в

человецех благоволение…» По сути, Бальмонт создавал вокруг себя

атмосферу евангельского благоволения людей друг к другу, в нем жило