5_Makarenko

124

Веками мы глазели на это представление, а многие из нас даже веровали. Великаны человечества

– Толстой, Достоевский, Гоголь, Верхарн – расшибали себе лбы возле этого балагана.

А ведь существовала только занавеска, в сущности, был только балаган, в котором скрывался ве-

ковой обман идеологов эксплуататорского общества. Слова Конституции, как прожектором, осветили

это место, и мы увидели бутафорию.

Так понятно стало: проблема личности может быть разрешена, если в каждом человеке видеть

личность. Если личность проектируется только в некоторых людях по какому-либо специальному

выбору, нет проблемы личности...… И в речи товарища Молотова

это замечательно сказано. Какая

проблема личности может быть у каннибалов? Можно ли в таком случае сказать: одна личность съе-

ла другую личность? Проблема личности в условиях взаимного поедания звучит весьма трагикомич-

но.

А разве лучше с проблемой общества? Те общественные представления, которые такими обыч-

ными и будничными стали у нас, просто не подходят, не вяжутся в условиях мира каннибальского.

Попробуйте в любом советском окружении сказать неожиданно: коллектив заводов Круппа. Даже не

искушенный в социологии советский гражданин услышит нечто дикое в сопоставлении слов «кол-

лектив» и «Крупп».

Мы уже хорошо знаем, что такое коллектив. Это, конечно, не «собрание индивидов, одинаково

реагирующих на те или иные раздражители»

, как учили некоторые чудаки, близко стоявшие к не-

давно скончавшейся педологии. Коллектив – это свободная группа трудящихся, объединенных еди-

ной целью, единым действием, организованная, снабженная органами управления, дисциплины и от-

ветственности. Коллектив – это социальный организм в здоровом человеческом обществе

. Такой ор-

ганизм невозможно представить в мещанине буржуазного мира.

Тем более невозможно представить себе «общество» в нашем понимании этого термина. Кое-как

мы еще справляемся с такими представлениями, о которых слышим из-за границы: «двор», «свет»,

«аристократия», «высшие круги», «средние круги», «низшие круги», «простонародье», «чернь». К

какому из этих подразделений можно присоединить термин «общество»? В каких комических ансам-

блях, в каких шутках можно смешать все эти элементы и назвать эту взрывчатую смесь обществом?

И тем более: в порядке, какого легкомысленного чудачества можно мечтать о счастье для такого

«общества» в целом?

А ведь все-таки мечтают люди и на Западе. Мечтают о счастье, говорят о нем и обещают его при-

готовить в ближайшее время. Даже Генри Форд однажды занялся этим делом, у него это вышло не

очень глупо. В одной из своих книг он сказал приблизительно так: при помощи законодательства

нельзя принести человечеству счастье; его принесет конструктивное творчество...

Разумеется, мистер Форд швырнул камень в наш огород. Нашу революцию он назвал законода-

тельством, безнадежной попыткой принести счастье людям. Счастье принесет, мол, сам Форд, «заме-

чательный» конструктор на своих собственных «замечательных» заводах. В первую очередь счастье

получат, конечно, не рабочие заводов Форда, а покупатели его автомобилей. Автомобиль – это сча-

стье.

Из творчества мистера Форда, однако, ничего путного не вышло. Во время кризиса тысячи лич-

ностей разъезжали на прекрасных машинах по прекрасным дорогам и выпрашивали милостыню у

других личностей

. Автомобиль, даже самый лучший, не принес никому счастья, кроме самого Форда

и немногих ему подобных.

Несмотря на эту печальную неудачу, необходимо признать, что мистер Форд был недалек от ис-

тины. «Конструктивное творчество» принесло счастье людям. Но это творчество называется револю-

цией и строительством социализма.

В каждой строчке нашей Конституции мы видим работу гениального кон-