181 / 370
179
объединении возникает социальная сила, далеко превосходящая простое
«суммирование» индивидуальных сил».
А.С. Макаренко возражает тем, кто в представлении о коллективе не может
освободиться от концепции обособленной личности и понять, что в социальном
объединении индивидуальное приобретает черты данной общности, социально-
типичные, т.е. таки образом «особь» становится личностью определенного типа.
Придание человеческому объединению педагогически целесообразных свойств,
«воспитание коллектива» - главное в решении проблемы личности и
индивидуальности.
2
Говорится о «Флагах на башнях».
Флаги на башнях. Часть вторая (фрагменты).
…2.
Ваня
Только один месяц прошел после совета бригадиров, памятного для Вани на всю
жизнь. Над колонией стоял июнь – жаркий, солнечный. Школьный костюм Вани лежал в
тумбочке. Бригадир четвертой никому не разрешал надевать школьных костюмов.
- Вам, пацанам, только и погулять теперь в трусиках, вроде как солнечная ванна... —
говорил он.
И Ваня и другие члены четвертой бригады ходили в трусиках и голошейках, а в
парадных случаях добавочно к трусикам наряжались в просторную, блестяще отглаженную
«парусовку», одежду полноценную, с рукавами, воротником и карманом на груди. На ноги
при этом надевались голубые носки и «спортсменки», а на голову — золотая тюбетейка
1
. В
этом костюме пацаны имели вид великолепный.
Ваня быстро входил в колонистскую жизнь, все ему нравилось в ней и было ему по
плечу. Он отказался от своего законного права погулять два дня и на второй день после
приема пошел работать в литейный цех шишельником. Литейный цех помещался в старом
каменном сарае. В одном углу здесь стоял литейный барабан, в другом — работали
шишельники. Литейный цех отливал из меди масленки. Ване нравилось, что они важно
назывались «масленки Штауфера». Нравилось Ване и то, что масленки Штауфера были
очень нужны для разных заводов — без них ни один станок не мог работать: так, по крайней
мере, утверждала вся четвертая бригада. Ваня нарочно выбегал смотреть, как полная подво-
да, нагруженная небольшими ящиками, отправлялась на вокзал. В ящиках лежали масленки,
никелированные, совсем готовые, завернутые в бумагу.
Масленки были разных размеров, от двадцати до восьмидесяти миллиметров в
диаметре, таких же размеров делались и шишки. С первого же дня Ваня стал входить в
работу. Конечно, техника ему давалась не сразу. Бывало, что шишка развалится у него в
руках, когда, проткнув ее песчаное тело тонкой проволокой, он укладывал шишки на
фанерный лист, чтобы отправить их в сушилку. Но уже через неделю он научился дере-
вянным молотком придавать шишке определенную плотность в форме, научился сообщать
песку необходимую влажность, осторожно вынимать шишку из формы и протыкать
проволокой и если еще не умел делать ста шишек за четыре часа, то шестьдесят выходило у
него свободно. Соломон Давидович платил ребятам по копейке за каждую шишку: Филька,
Кирюшка и Петька говорили, что это очень мало
2
.
Но не одни шишки владели Ваниной душой. Каждый день приносил что-либо новое.
Перед каждым днем он останавливался, чуть-чуть задыхаясь от силы новых впечатлений,
оглядывался на новых друзей и требовал от них разъяснений.
Например, оркестр. Все пацаны четвертой бригады преклонялись перед оркестром,
многое о нем рассказывали, умели напевать «Марш милитэр» и марш из «Кармен», а «Смену
караула» напевали на такие слова:
Папа римский вот-вот-вот