186 / 370
184
- Куда вы меня ведете?
- Поговорите там, Алексей Степанович, женщины... две...
Захаров быстро вышел, Ванда испуганно глянула ему вслед, упала на широкий диван
и на этот раз заплакала с разговорами:
- Куда вы меня привели? Все равно не останусь. Я не хочу здесь жить!
Она два раза бросалась к двери, но Витя молча стоял на дороге, она не решилась его
толкнуть. Потом она тихо, плакала на диване. Витя видел в окно, как ушел в город
автомобиль, и только тогда сказал:
- Ты зря плачешь, теперь все будет хорошо.
Она притихла, начала вытирать слезы, но вошел Захаров, и она снова зарыдала. Потом
вскочила с дивана, сдернула с себя берет, швырнула его в угол и закричала:
- Советская власть! Где Советская власть?
Стоя за письменным столом, Захаров сказал:
- Я Советская власть
10
.
И Ванда закричала, некрасиво вытягивая шею:
- Ты? Ты — Советская власть? Так возьми и зарежь меня! Возьми нож и зарежь, я все
равно жить больше не буду.
Захаров не спеша, основательно уселся за столом, разложил перед собой принесенную
бумажку, произнес так, как будто продолжал большой разговор:
- Эх, Ванда, мастера мы пустые слова говорить! И у меня вот... такое бывает... А
покажи, какая у тебя беретка. Подними и дай сюда.
Ванда посмотрела на него тупо, села на диван, отвернулась.
Витя поднял берет, подал его Захарову.
- Хорошая беретка... Цвет хороший. А наши искали, искали и не нашли. Интересно,
сколько она стоит?
- Четыре рубля, — сказала Ванда угрюмо.
- Четыре рубля? Недорого. Очень хорошенькая беретка.
Захаров, впрочем, не слишком увлекался беретом. Он говорил скучновато, не
скрывал, что берет его заинтересовал мимоходом. Потом кивнул, Витя вышел. Ванда
направила убитый взгляд куда-то в угол между столом и стеной. Поглаживая на руке берет,
Захаров подошел к ней, сел на диван. Она отвернулась.
- Видишь, Ванда, умереть — это всегда можно, это в наших руках. А только нужно
быть вежливой. Чего же ты от меня отворачиваешься? Я тебе зла никакого не сделал, ты
меня не знаешь. А может быть, я очень хороший человек. Другие говорят, что я хороший
человек.
Ванда с трудом навела на него косящий глаз, угол рта презрительно провалился:
- Сами себя хвалите...
- Да что же делать? Я и тебе советую. Иногда очень полезно самому себя похвалить.
Хотя я тебе должен сказать: меня и другие одобряют.
Ванда наконец улыбнулась попроще:
- Ну так что?
- Да что? Я тебе предлагаю дружбу.
- Не хочу я никаких друзей! Я уже навидалась друзей, ну их!
- Какие там у тебя друзья! Я уже знаю. Я тебе предлагаю серьезно: большая дружба и
на всю жизнь. На всю жизнь, ты понимаешь, что это значит?
Вайда пристально на него посмотрела:
- Понимаю.
- Где твои родители?
- Они... уехали... в Польшу. Они — поляки.
- А ты?
- Я потерялась... на станции, еще малая была.