191 / 370
189
- Что это за такие разговоры, товарищи комсомольцы? Совет бригадиров за меня
возьмется! Они из меня денег натрусят или, может, вентиляцию? Я строил этот паршивый
завод или, может, проектировал?
- У
вас есть деньги.
- Это разве те деньги? Это совсем другие деньги.
- Вы «стадион» проектировали!
- Проектировал, так что? Вы работаете сейчас под крышей. Вы думаете, это хорошо
делают некоторые комсомольцы? Он смотрит на токарный станок и говорит: соломорезка!
Он не хочет делать масленки, а ему хочется делать какой-нибудь блюминг. Он без блюминга
жить не может!
- Индустриализация, Соломон Давидович!
- Ах, так я не понимаю ничего в индустриализации! Вы еще будете меня учить!
Индустриализацию нужно еще заработать, к вашему сведению. Вот этим вот местом! —
Соломон Давидович с трудом достал рукой до своей толстой шеи. — А вы хотите, чтобы
добрая старушка принесла вам индустриализацию и вентиляцию.
- А трубу все-таки поставьте!
- И поставлю.
- И поставьте!
Расстроенный и сердитый Соломон Давидович направляется в литейный цех. Там его
немедленно атакуют шишельники, и Петька Кравчук кричит:
- Это что, спецовка? Да? Эту спецовку Нестеренко носил, а теперь я ношу? Да? И
здесь дырка, и здесь дырка!
Соломон Давидович брезгливо подымает ладони:
- Скажите, пожалуйста, дырочка там! Ну что ты мне тыкаешь свои рукава? Длинные
— это совсем не плохо. Короткие — это плохо. А длинные — что такое? Возьми и подверни,
вот так.
- Ой, и хитрый же вы, Соломон Давидович!
- Ничего я не хитрый! А ты лучше скажи, сколько ты шишек сделал?
- Вчера сто двадцать три.
- Вот видишь? По копейке — рубль двадцать три копейки.
- Это разве расценка — копейка! И набить нужно, и проволоку нарезать, и сушить.
- А ты хотел как? Чтобы я тебе платил копейку, а ты будешь в носу ковырять?
Из дальнего угла раздается голос Нестеренко:
- Когда же вентиляция будет? Соломон Давидович?
- А ты думаешь, тебе нужна вентиляция, а мне не нужна вентиляция? Волончук
сделает.
- Волончук? Ну! Это будет вентиляция, воображаю!
- Ничего ты не можешь воображать. Он завтра сделает.
Вместе с Волончуком, молчаливым и угрюмым и, несмотря на это, мастером на все
руки, Соломон Давидович несколько раз обошел цех, долго задирал глаза на дырявую
крышу.
Волончук на крышу не смотрел:
- Трубу конечно, отчего не поставить. Только я не кровельщик.
- Товарищ Волончук. Вы не кровельщик, я не кровельщик. А трубу нужно поставить.
Ваня Гальченко работал в литейном цехе, и ему все нравилось: и таинственный
барабан, и литейный дым, и борьба с этим дымом, и борьба с Соломоном Давидовичем, и
сам Соломон Давидович. Не понравилось ему только, что Рыжиков был назначен тоже в
литейный цех — на подноску земли…