7_Makarenko

РГАЛИ, ф. 332, оп. 4, ед. хр. 18, лл. 22, 9. Развернуто на последних страницах

«Флагов на башнях».

Величественный, торжественный характер исполнения музыкального

произведения.

Дополнение.

22 мая: выступление

А.С. Макаренко в городском Доме учителя, Ялта.

Симфония Шуберта

Ужин, как обычно, был в шесть часов.

За ужином секретарь совета бригадиров Виктор Торский прочитал приказ:

«Несмотря на героическую штурмовую работу колонистских бригад, остается еще

много дела. Поэтому совет бригадиров постановил: сегодня время с восьми часов вечера до

трех часов ночи считается как рабочий день с перерывом на обед в одиннадцать часов.

Рапорты бригадиров — в три часа пятнадцать минут, спать — в три двадцать. Завтра встать в

девять, построиться к первомайскому параду в десять часов.

Заведующий

колонией — Захаров,

ССК

— Торский».

Производственный корпус новенький, двухэтажный, с балконом... На

свежеокрашенном полу ничего нет, кроме блеска, у порога распростертый мешок

приглашает вытирать ноги. Под левой стеной выровнялись в длинном шеренге токарные

«красные пролетарии», а справа во всю длину цеха протянулись солидные фрезерные

«цинциннати» и «вандереры», перемежаемые высокими худыми сверлильными станками. А

между этими рядами разместилась сложная семья зуборезных и долбежных станков. Четыре

ряда фонарей, еще без абажуров, заливают ровным светом стены, потолки и станки.

Колонисты по одному, по два пробираются на балкон и любуются этим великолепным

итогом многолетних своих трудов — новым советским заводом, настоящим заводом,

который завтра будет торжественно открыт.

Зато в самой колонии не управились. И в главном здании и в литере «А», где

расположились спальни, успели побелить, но не успели устроиться. В колонии сейчас, точно

после погрома. По всем комнатам, по коридорам разбросана мебель, валяются клочки

бумаги, куски фанеры, стоят у стены рамы, лестницы, щетки...

Торский в кабинете Захарова. В кабинете, как в боевой рубке. Против Торского сидит

садовник и просит:

- Это ничего, что ночь, вы же все равно будете работать... А цветы кто приготовит?

Вы же мне обещали давать по десять человек, а давали по пять.

Торский смотрит на садовника и бурчит:

- Днем вам дал сорок человек, днем мы решили все кончить, а ночь оставили для себя.

А теперь вы опять просите. Это же ночь, поймите, это — наше время!

- Товарищи, так и розы ваши и гвоздики ваши... Я же не успею...

- Сколько вам?

- Десять человек.

- Три. Похожай, дашь из твоей бригады троих?

- Виктор... Да откуда же я возьму? У меня театр!

- У тебя все комсомольцы. Управишься. Давай.

- Ну, есть, — недовольно тянет Похожай и вытаскивает из кармана блокнот, чтобы

выбрать для садовника самый слабый рабочий комплект. Садовник все же облизывается от

удовольствия. Торский напоминает ему:

- Только с восьми! Алексей Степанович сказал: до восьми — полный отдых.

Дирижер оркестра толстый краснолицый Левшаков прослушал этот

драматический отрывок и исчез потихоньку. Через пять минут откуда -то донесся