126 / 176
124
психологического насилия, вербальной агрессии они по-прежнему
в большинстве своем остаются лояльными и нечувствительными, а значит, и
вполне уязвимыми как для позиции потенциальной «жертвы» такого
завуалированного, неидентифицируемого ими насилия, так и для позиции
потенциального «агрессора». В общей сложности упоминания об угрозе,
запугивании и оскорблениях были зафиксированы только в 10% ответов в
2001-2002 гг. и 14% ответов в 2014-2015 гг.
Кроме того, заслуживает внимания и тот факт, что, отвечая на вопрос
о местах проявления насилия и агрессии, в 2001-2002 гг. подростки избегали
говорить о семье, хотя в последующем тексте анкеты в качестве одной
из причин проявления агрессии в ряде случаев испытуемые называли
жестокость, самодурство и пьянство отца или матери (13% девочек и
7% мальчиков). Напротив, в отличие от них некоторые современные
сверстники уже называют семью и сообщают о домашнем насилии, указывая,
в частности, на побои, драки родителей, телесные наказания детей, в том числе
их порку.
Отмечая возможные причины насилия, подростки начала XXI века,
как правило, указывали на следующие факторы:
-
наркотики, алкоголь (47% девочек и 33% мальчиков);
-
ссоры и конфликты (20% девочек и 13% мальчиков);
-
злость и гнев (20% мальчиков и 7% девочек);
-
всеобщий беспредел (20% мальчиков);
-
защита от угрозы (13% девочек и 13% мальчиков);
-
неуверенность в себе (13% девочек);
-
жажда денег и власти (7% мальчиков).
Несколько иные причины насилия называли подростки – участники
исследования в 2014-2015 гг., а именно:
-
стресс и напряжение (48% мальчиков и 37% девочек);
-
войны и разгул терроризма (43% мальчиков и 30% девочек);
-
ссоры и конфликты (37% девочек и 27% мальчиков);
-
трудности в жизни (27% мальчиков и 22% девочек);
-
пример со стороны (20% девочек и 20% мальчиков);
-
злость и гнев (22% мальчиков и 20% девочек);
-
защита от угрозы (20% девочек и 15% мальчиков);
-
жажда власти (20% мальчиков и 15% девочек);
-
гены (13% девочек и 10% мальчиков);
-
невоспитанность (13% девочек).