9 / 128
7
ВВЕДЕНИЕ
Следуя классическому аристотелевскому определению времени как
меры движения (Физика
IV
, 10-14), направляя эту мысль в русло
философии культуры, можно сказать, что время является также мерой,
с помощью которой каждая отдельная культура сущностно «измеряет
себя»: в имени Время связываются в один узел такие проблемы, как
процессуальность жизни, смерть и бессмертие, вечность, история и ее
смысл, память и забвение, а также многие другие. Время представляет
собой ту категорию, в которой культура с наибольшей интенсивностью
себя сознает. Не случайно поэтому Освальд Шпенглер уже во введение
к «Закату Европы» сравнивает эллинскую, индийскую, египетскую и
новоевропейскую культуры именно через их отношение ко времени
(и истории), а Клод Леви-Стросс прямо определяет культуру как машину
по его уничтожению. Всякая культура – это, помимо прочего, машина,
создающая особый образ времени, включая в себя совокупность
определенных темпоральных техник, хронопойэсис. В конечном счете
каждая культура располагает своим специфическим временем, и между
платоновским «образом вечности», августиновским «временем-душой» и
современным «временем-деньгами» – настоящая пропасть.
Сегодня время привлекает внимание специалистов из самых разных
областей науки. Рассчитывание времени, его упорядочивание, экономия,
эффективное использование, вплоть до рассмотрения самого его потока
в качестве источника энергии, – это не только вопросы, разрешаемые
на уровне абстракций фундаментальной физики: ими занимаются
экономисты, политологи, историки, с ними сталкивается каждый из нас
в своей повседневной жизни.
С другой стороны, после работ Гуссерля, Хайдеггера, Сартра,
Мерло-Понти, т.е. в широко понимаемых рамках феноменологического
движения, усилия которого возобновляются по сей день, настойчиво
звучит «ни на что не рассчитывающий» вопрос о времени – в качестве
фундаментального измерения человеческого бытия. Это не проблема так
называемого субъективного времени, противопоставляемого времени