40 / 186
38
представляются манипуляцией медиаобразами для конструирования
моральных оценок и разделения
Свой – Чужой
.
Цель же самого Д. Келлнера состоит в том, чтобы сделать этот
идеологический аппарат распознаваемым аудиторией, вызвать его
‘остранение’.
Собственный
метод
исследователь
называет
«диагностической критикой» [или «критической диагностикой» –
diagnostic critique
]
102
, которая должна не заниматься не только
деконструкцией, но и выработкой собственной версии будущего: «Если мы
не понимаем прошлого, мы не только обречены повторять его – у нас нет
шанса создать мирное, разумное и просвещенное будущее»
103
. История и
память здесь вновь оказываются частью политического (правда, теперь
уже левого) проекта.
*
*
*
Таким образом, исследования памяти смогли предложить более
эффективный и понятный обществу язык описания или способ
символического кодирования по сравнению trauma studies. Концепты
коллективной
и
культурной
памяти
не просто вышли на первое место,
отодвинув
травму
на второй план (что было принципиально важно после
войны во Вьетнаме), но и перенесли акцент с политической критики на
диспозитив «американского [демократического] образа жизни», на
ценности сообщества. При этом интеллектуальная полемика 1990-х гг.
оказалась востребована как набор метафор и символических средств для
репрезентации опыта простых людей на стыке манипуляции
общественным мнением и искренних коммеморативных практик «from the
bottom up». Впрочем, дискурс культурной памяти предполагал достаточно
откровенное морализаторство и конструктивизм, что в середине 2000-х гг.
стало вызывать все большую критику.
102
Подробнее см.
Николаи Ф.В
. Репрезентируя невообразимое: образ Другого и
политика памяти в США после событий 9/11 // Вестник Нижегородского университета
им. Н.И. Лобачевского. Серия: Социальные науки. 2014. №2. С. 151-156.
103
Kellner D.
From 9/11 to Terror War. P. 38.