118 / 166
116
гадину конём.
Никто пути пройдённого
назад не отберёт,
конная Будённого,
армия — вперёд!
Жанр, обозначенный автором («марш»), предопределяет содержание
и структуру стихотворения. Всё оно пронизано горделивым осознанием
духовной и физической силы коллективного лирического «мы» – «конной
Будённого». Ничто не может противостоять этой силе: немощные «сынки
у маменек / в помещичьем дому», позднее ставшие «панами», уже разбиты,
а возможных продолжателей их дела ждёт та же участь: «...так растопчем
всякую / гадину конём» (здесь звучит древний мотив змееборчества). Ове-
янная романтическим ореолом «древняя слава» «панов» лишь оттеняет
природную мощь «рабочих и крестьян», поднявшихся, как Илья Муромец,
на ноги после долголетнего сиденья (вот они, те «грядущие гунны», кото-
рых Брюсов призывал на русскую землю!). Специально подчёркиваются
мирные, по существу, намерения «наших»: «Не затеваем бой мы...». Далее
упоминается Перекоп, перешеек в Крыму, при переходе которого погибло
немало народа (именно за это «мы» и мстили). Надо заметить, что, как
свидетельствуют исторические факты, заслуги Первой конной в этом деле
преувеличены: в действительности Перекоп был отбит у белых махновца-
ми, и Будённому оставалось лишь воспользоваться плодами их победы.
Страшный образ «белых черепов» в обоймах напоминает жуткую
строчку Маяковского из поэмы «150 000 000»:
Стар – убивать.
На пепельницы черепá!
Понятно, почему Владимир Владимирович в своем «Юбилейном»
обмолвился:
Правда, есть у нас Асеев Колька.
Этот может. Хватка у него моя.
«Марш Буденного» чрезвычайно патетичен: он наполнен риториче-
скими восклицаниями («Пусть паны не хвастают...»; «Пусть уздечки звя-
кают...»), прямыми угрозами в адрес противника («Будет белым помнить-
ся, / как травы шелестят, / когда несётся конница...»; «Всё, что мелкой
пташкою / вьётся на пути, / перед острой шашкою / в сторону лети...») и
заканчивается призывом: «...конная Будённого, / армия - вперёд!»