122 / 166
120
и – мудрая – я позабуду тех,
кто умерли или доселе живы.
И я познаю мудрость и печаль,
свой тайный смысл доверят мне предметы.
Природа, прислонясь к моим плечам,
объявит свои детские секреты.
И вот тогда – из слёз, из темноты,
из бедного невежества былого
друзей моих прекрасные черты
появятся и растворятся снова.
Неподдельная любовь к друзьям и одновременно страстная привя-
занность к собственному одиночеству – вот контрапункт стихотворения
Беллы Ахмадулиной, пожалуй, самой одарённой поэтессы из поколения
«шестидесятников». Казалось бы, чувства несовместимые, однако прихот-
ливая образная структура текста убеждает читателя в их искренности.
Лирическая героиня не виновата в «медлительном уходе» своих то-
варищей – она лишь не противится ему, пытаясь нащупать его причины.
При этом героиня искренне желает добра любимым ею людям, хотя для
неё уже не секрет обуявшая их «таинственная страсть к предательству». И
может быть, именно поэтому в домах друзей не слышно «ни музыки, ни
пенья», лишь остались на стенах французские импрессионисты – памятью
о прошлом.
Пять строф стихотворения (с третьей по седьмую) превратились в
своеобразный гимн одиночеству, хотя он и начинается «зябким» и жалоб-
ным восклицанием: «О одиночество, как твой характер крут!» Однако по-
следующее перечисление несомненных духовных благ, которые героиня
обретает наедине с собой, культурой («тишь библиотек», «строгие моти-
вы» концертов) и природой, с её «детскими секретами», не оставляет со-
мнений в жизненной необходимости для поэта «голубой стужи» затворни-
чества. Больше того. Познав «мудрость и печаль», лирическая героиня
вновь – и с более глубоким чувством – видит перед собой «друзей своих
прекрасные черты», которые «растворяются» в пелене её слёз.
Изобразительная структура стихотворения типично ахмадулинская.
Пятистопный ямб и большое количество инверсий соответствуют возвы-
шенной торжественности интонации. Лексический строй ощущается как
высокий, хотя «маркированных» примет высокого стиля – церковнославя-
низмов – немного: «очи» в третьей строфе, «не внемля» – в четвёртой и
«доселе» – в седьмой. Велика роль слов, традиционно относящихся к
«книжной» лексике: «медлительный», «беззащитных», «таинственная
страсть», «даруй» , «мудрость и печаль», «тайный смысл», «бедное неве-