4_Makarenko

145

вместо зарплаты ввели разные формы вещевого и бытового поощрения, и, когда к нам при-

ставали с вопросом, почему «не всем одинаково», мы поднимали глаза к небу и отвечали

благочестиво:

– Мы бедны, мы не в состоянии всем сразу. Мы по очереди: сначала этим, а потом

тем…...

– А может быть, у вас опять конкуренция? А?

Мы божились, крестились, плевались и кое-как отодвигали от себя хотя бы пятьдесят

процентов грязных подозрений.

Делали мы дадановские ульи. Эта штука оказалась довольно сложной, требующей боль-

шой точности, но скоро мы насобачились на этом деле и стали их выпускать сотнями. Дела-

ли мебель, зарядные ящики и ещё кое-что. Потом мы открыли и металлообрабатывающую

мастерскую, но в этой отрасли не успели добиться успехов, нас настигла катастрофа.

В колонии завелись деньги в таком количестве, что мы получили возможность не окра-

шиваться в зелёный, защитный цвет и прятаться в листве. Мы пошли по другой биологиче-

ской линии: сделались пухлой, яркой гусеницей, по всем признакам, настолько ядовитой и

вредной, что, увидев нас, сам Кащей Бессмертный остановился бы поражённый, чихнул,

взъерошился и, отлетев в сторону, подумал бы:

– Стоит ли трогать эту гадость? Проглотишь, сам рад не будешь. Лучше я клюну вот эту

Богодуховскую колонию

_____________________

Только благодаря им и сложившемуся вокруг них общественному мнению для нашей ра-

боты хватало кислорода, и до некоторого времени и мы имели возможность терпеливо вы-

держивать гипнотизирующие ненавидящие взгляды, направленные на нас с высот педагоги-

ческого Олимпа.

Колония в это время неустанно крепила коллектив, находила для него новые, более усо-

вершенствованные формы, применяясь к всевозрастающей силе и влиянию комсомола, по-

степенно уменьшала авторитарное значение заведующего. Уже наш комсомол, достигший к

этому времени полутораста членов, начинал играть заметную роль не только в колонии, но и

в городских комсомольских организациях. Рядом с этим и благодаря этому пошла вглубь

культурная работа колонии. Школа уже доходила до шестого класса. Отбиваясь от безумно-

го бездельного комплекса, мы всё-таки не называли нашу школу никакими официальными

названиями, а шла она у нас под флагом подготовительных к рабфаку групп. Это позволяло

нам в школе сильно нажимать на грамотность. Разумеется, это лишало наших учеников вся-

кой возможности вкусить сладость с высот «развитого ассоциативного мышления», но зато

синица в руки нам всегда попадалась прекрасная: экзамены на рабфак наши ребята всегда

выдерживали с честью

_____________________

Кащей Бессмертный только шипел из своего логова, когда мы отвалили четыре тысячи

рублей на это дело. Товарищ Зоя потеряла последние сомнения в том, что я бывший полков-

ник, более солидные небожители еще раз воздели руки по поводу такого соцвосохульства, но

зато совет командиров был доволен. Первого мая мы вошли в Харьков с собственной музыкой,

о, сколько в этот день было ярких переживаний, слез умиления и удивленных восторгов у

харьковских интеллигентов, старушек, газетных работников и уличных мальчишек!

И вот что удивительно: принципиально все оркестр отвергали, но, когда он заиграл, всем

захотелось получить его на торжественный вечер, на похороны, на встречи, на проводы и даже

на праздничные марши. И если раньше мне грозили боги и скорпионы за то, что я заводил ор-

кестр, теперь они начали грозить мне за то, что я отказывался дать оркестр в город. И больше

по телефону.

– Алло! Говорят из секции горсовета. Срочно пришлите оркестр. Сегодня в пять часов

похороны нашего сотрудника!