4_Makarenko

143

чок с табачной фабрики, человек убежденный, что колония имени Горького стоит его стари-

ковской работы. И в шефском комитете неисповедимыми путями провидения оказалась и

Галя Подгорная – черниговка с черными глазами, которые и сейчас не дают покоя черным

глазам Карабанова. Черниговка связала колонию родственными узами с шефами, и поэтому в

этом отделе гостей все были не только приветливы, но и остроумны, и просты

___________________________

Будущее у нас получилось сложное. Близость большого промышленного города вызыва-

ла у нас аппетиты к станкам, к производственному воздуху. Уже трудно было себе предста-

вить колонию имени Горького в виде хлеборобской коммуны, да еще на 100 десятинах.

Энергия и находчивость Шере и здесь, правда, очень быстро привела к добротному и выгод-

ному хозяйству. К осени мы закончили постройку великолепной свинарни. Все в ней устрое-

но было разумно. Она была очень велика и упорядочена. Разные нечистоты и вода после

уборки в этой свинарне уносились в особые подземные каналы и собирались в отдельном

резервуаре в огороде, откуда и развозились в специальных сосудах в поле. Поэтому в сви-

нарне даже запаха сколько-нибудь предосудительного не наблюдалось. Все свое хозяйство

Шере построил исходя из интересов свинарни. В близком от нас пивном заводе он очень де-

шево покупал разные полезные остатки. Мы продавали только племенных поросят, это был

почти единственный продукт нашего труда. Шере настоял, чтобы даже продукты для пита-

ния ребят мы покупали в городе, а поля предоставил исключительно для кормовых культур.

Все это было очень разумно, и у Шере всегда водились деньги, которые я принципиально не

хотел у него отнимать – пусть себе разживается. Скоро у Шере появились новые машины,

новые приспособления, он уже затевал расширение свинарни, прирезку земли, собственную

систему орошения

_____________________

Мы давно привыкли к жизни педагогов и были поэтому терпеливы. Мы находили силы в

глубокой уверенности, что строгие глаза вклеены в самые обыкновенные головы российских

интеллектуалов. Это вымирающее племя все равно не имеет будущего. Собственно говоря,

оно уже изгнано из всех областей жизни, может быть, его оставили для музея или для запо-

ведной рощи и, чтобы оно не погибло с голоду, позволили ему кормиться самой дешевой

пищей – педагогами. Но ведь и педагоги когда-нибудь понадобятся. Тогда вымирающее пле-

мя интеллигентов, потомство Онегиных, Карамазовых и Идиотов будет переведено на еще

более дешевый корм и, может быть, незаметно... исчезнет.

Так мы верили. Только благодаря нашей вере мы легко перепрыгивали через заговорен-

ные круги, через многочисленные табу и еще более многочисленные речи и подвигались

вперед.

Но наша жизнь была тяжела. Колония богатела, в ней рос коллектив, росли стремления,

росли возможности и, самое главное, росло знание наше и наше техническое [педагогиче-

ское] умение. Но мы были запакованы в узкие железные рамки [бюрократических правил] и

над нами всегда стоял Некто в сером, замахивался на нас палкой и вопил, что мы совершаем

государственное преступление, если на полсантиметра высунем нос за пределы рамки.

Над нами стоял чиновник из финотдела, существо еще более древней формации, бес-

славно протащившее свою историю через века и поколения, тот самый «ярыга», который

основательно засел в российские печенки еще при московских государях. Это был насто-

ящий организатор и вдохновитель соцвосовской практики, истинный хозяин всех наших

идеалов, принципов и идей. Выдавая в год десятки миллионов, он зорко следил, чтобы

они были именно истрачены, проедены, прожиты в той норме бедности, которую он счи-

тал наиболее подходящей. Это был сущий сказочный Кащей – сухой, худой, злобный