143 / 356
141
делённых предметов. Показывание каких угодно других предметов не вызывает слюнотече-
ния. Например, сколько угодно можно показывать исследуемому его собственного ребёнка,
исследуемое лицо в этом случае ничем не будет отличаться от других людей. Живой беспри-
зорный также не вызывает рефлекса словотечения, в этом случае исследуемое лицо обычно
произносит слово «милиционер» или два слова: «караул, грабят»
4а
.
__________________
Уже и раньше на меня косо смотрели с «небес», но раньше я подвизался в провинции, на
меня редко падали лучи великих светил (педагогики – А.Ф.), да и сам я старался не прыгать
чрезмерно над поверхностью земли. Я оказался в неприятном соседстве с богами. Они рас-
сматривали меня невооружённым глазом, и спрятаться от них со всей своей техникой я был
не в состоянии.
Боги были разные – партийные и беспартийные. Впоследствии оказалось, что почти все
они состоят в близком родстве с некоторыми земнородными – Троцким, Петлюрой, Ефремо-
вым, но в то время они казались непогрешимыми.
Трудно сказать, отражалось ли указанное родство на педагогических доктринах богов?
Для этого нужно специальное исследование. Я тогда квалифицировал программу «Олимпа»
как довольно хитро составленную композицию из революционной терминологии, толстов-
ства, кусочков анархизма, совершенно нематериальных остатков эсеровского «хождения в
народ», барской высокомерной благотворительности и интеллигентского обычного «вяка-
нья»...… Это было обыкновенное христианство, и не какой-нибудь там дезинфицированный,
очищенный экстракт, не какая-нибудь паутинка из его этических волокон, вообще не «не-
охристианство», а обыкновенное бабское православие, с любовью к ближнему, с воскреше-
нием Лазаря и со всеми десятью заповедями
4б
.
_________________
В течение нескольких лет, подробно анализируя всякие соображения и пути, ведущие к
освобождению личности от всех неприятностей дисциплинирования, деятели «Олимпа»
наконец пришли к заключению, что дисциплина, даже «сознательная», не подходит для пар-
кетной чистоты их принципов, а нужна «самодисциплина». Точно так же не нужна и опасна
какая бы то ни было организация детей, а нужна «самоорганизация».
На самой верхушке «Олимпа» сидел такой Шульгин. Ему удалось воспользоваться недо-
смотром наборщиков и выпустить книжку под названием «Основы социального воспитания».
Эта книжка на протяжении ряда лет для таких работников, как я, сделалась чем-то, напомина-
ющим дыбу графа Толстого в застенках так называемой тайной канцелярии Петра Великого и
его приемников.
Опираясь на неё, провинциальные небожители действительно жилы выматывали из вся-
кого человека, заподозренного в том, что он практический работник. Насколько неудобно
было для нас мучиться на этой штуке, может показать любая страница этого изуверского
приспособления.
В главе о самоуправлении Шульгин достигал вершин кровожадности, и никакой Дмит-
рий Толстой не может сравниться с ним в утончённых приёмах пытки. Шульгин не призна-
вал детского самоуправления, если в его организации участвовали воспитатели, и такое са-
моуправление называл шкрабьим. Для того чтобы самоуправление было настоящим по
принципу «самоорганизации» и «самодисциплины», он требовал, чтобы оно обязательно
проходило стадию подполья.
Привязанный к дыбе, с вывернутыми руками, я понимал Шульгина только до приведён-
ного места. Что было дальше, то я не могу более полно изложить всю эту теорию. Вероятно,
для детской колонии нужно было подбирать персонал, состоящий из мерзавцев, чтобы дей-
ствительно «подполье» возникало…...
«Нельзя хулигана удалить из класса, а нужно бороться с условиями, соз -