4_Makarenko

271

надеждой на ответ – мало ли Горькому пишут. Но Горький ответил немедленно, предложил

свою помощь, просил передать ребятам: «Скажите, что они живут в дни великого историче-

ского значения».

Началась регулярная наша переписка. Она продолжалась непрерывно до июля 1928 г.,

когда Горький приехал в Союз и немедленно посетил колонию.

За эти три года колония выросла в крепкий боевой

коллектив, сильно повысилась и его

культура, и его общественное значение. Успехи колонии живо радовали Алексея Максимо-

вича. Письма колонистов регулярно отправлялись в Италию в огромных конвертах, потому

что Горькому каждый отряд писал отдельно, у каждого отряда были особенные

дела, а отря-

дов было до тридцати

. В своих ответах Алексей Максимович касался многих деталей отряд-

ных писем и писал мне: «Очень волнуют меня милые письма колонистов...»

В это время колония добивалась перевода на новое место. Алексей Максимович горячо

отзывался на наши планы и всегда предлагал свою помощь. Мы от этой помощи отказыва-

лись, так как по-горьковски не хотели обращать Максима Горького в ходатая по нашим ма-

леньким делам, да и колонистам необходимо было надеяться на силы своего коллектива.

Наш переезд в Куряж был делом очень трудным и опасным, и Алексей Максимович вместе с

нами радовался его благополучному завершению. Я привожу полностью его письмо, напи-

санное через 20 дней после «завоевания Куряжа»:

«Сердечно поздравляю Вас и прошу поздравить колонию с переездом на новое место.

Новых сил, душевной бодрости, веры в свое дело желаю всем вам!

Прекрасное дело делаете Вы, превосходные плоды должно дать оно.

Земля эта – поистине наша земля. Это мы сделали ее плодородной, мы украсили ее горо-

дами, избороздили дорогами, создали на ней всевозможные чудеса, мы, люди, в прошлом –

ничтожные кусочки бесформенной и немой материи, затем – полузвери, а ныне – смелые за-

чинатели новой жизни.

Будьте здоровы и уважайте друг друга, не забывая, что в каждом человеке скрыта мудрая

сила строителя, и что нужно ей дать волю развиться и расцвести, чтобы она обогатила землю

еще большими чудесами.

Сорренто, З.V1.26

Привет.

М. Горький»

Это письмо, как и многие другие письма этого периода, имело для меня как педагога со-

вершенно особое значение. Оно поддерживало меня в неравной борьбе, которая к этому вре-

мени разгорелась по поводу метода колонии им. Горького.

Эта борьба происходила не только в моей колонии, но здесь она была острее благодаря

тому, что в моей работе наиболее ярко звучали противоречия между социально-

педагогической и педологической точками зрения

. Последняя выступала от имени марк-

сизма, и нужно было много мужества, чтобы этому не верить, чтобы большому авторитету

«признанной» науки противопоставить свой сравнительно узкий опыт. А так как опыт про-

текал в обстановке повседневной «каторги», то нелегко было проверить собственные синте-

зы. С присущей ему щедростью Горький подсказывал мне широкие социалистические обоб-

щения. После его писем у меня удесятерялись и энергия, и вера. Я уже не говорю о том, что

письма эти, прочитанные колонистам, делали буквально чудеса, ведь не так просто человеку

увидеть в себе самом «мудрые силы строителя».

Великий писатель Максим Горький становился в нашей колонии активным участником

нашей борьбы, становился живым человеком в наши ряды. Только в это время я многое до

конца понял и до конца сформулировал в своём педагогическом кредо. Но мое глубочайшее

уважение и любовь к Горькому, моя тревога о его здоровье не позволяли мне решительно

втянуть Алексея Максимовича в мою педагогическую возню с врагами. Я все больше и

больше старался, чтобы эта возня по возможности проходила мимо его нервов. Алексей

Максимович каким-то чудом заметил линию моего поведения по отношению к нему. В

письме от 17 марта 1927 г. он писал: