346 / 370
344
– М., 1993, с. 37 – 45. Текст подготовлен Г.С. Макаренко по автографу А.С. Макаренко,
без наименования глав и без выделения частей в главе четвертой. Опубликовано
ошибочно под названием «Пути поколения» (так обозначено рукой не А.С. Макаренко,
а, видимо, Г.С. Макаренко).
1
Запись Г.С. Макаренко при чтении главы третьей, п. 4 (19 окт. 1958 г.): «…В
этой сложности нет никакой двойственности… От сложнейшего Бакурина
(Антонушки) до Вали…В таком богатом диапазоне…И чем сложнее, богаче человек,
тем неожиданнее противоречия, диалектика его чувств… Все это – простая житейская
правда…»
2
В пунктах 13 и 14 четвертой главы использован материал романа «Человек»
(см. часть 5 данного издания, с. 220 – 226).
3
По обозначенной теме главы пятой можно предположить об основном
содержании всего произведения: расхождения между гуманистической сущностью
советского коллективистского жизнеустройства и человеческой неупорядоченностью в
быту, повседневной жизни. Это происходит при развитии бюрократизма, с одной
стороны, и «милосердия» - с другой.
Так А.С. Макаренко отмечает социально-педагогическую тенденцию,
подрывающую основы советского общества, что в дальнейшем стало одним из главных
внутренних факторов его разложения и разрушения. Отсюда предчувствие: «роман
будет встречен в штыки», не будет понята авторская установка «нравственной
чистоты». Изображаемое негативное явление художественно воплощается в образе
«ньютоновых колец»: это серьезная помеха в конструкции нового общества и
становлении нового человека.
Доктор
Давно-давно, еще в начале нэпа, его, Ваську Корнеева
1
, привел в колонию
милиционер. Васька шествовал рядом с милиционером, засунув руки в карманы, с
пренебрежением оглядывался на придорожные бурьяны. С таким же пренебрежением он
потом стоял перед моим столом и руки все держал в карманах. Я в то время был еще
неопытен и в глубине души побаивался Васькиного хмурого недружелюбия. Начал с
формального вопроса:
- Сколько тебе лет?
Васька прохрипел в сторону:
- Шишнадцать...
Все же меня обижало его обращение, и я спросил:
- Чего ты задаешься, Корнеев? Чего ты куражишься?
Васька повел плечом, но его голубой глаз осторожно наладился, чтобы рассмотреть
меня. Рассмотрел и снова в сторону:
- Ничего я не задаюсь...
- Ты знаешь, куда пришел?
- Пришел! Не пришел, а привели. Ну и пусть!
- А ты куда хочешь?
- Хочешь? Я три года с Красной Армией ходил...
- Врешь!
Он вдруг подарил меня настоящим активным вниманием, даже одну руку из кармана
вынул:
- Не вру! Врешь! Ну не три года, а все равно... На Перекопе был. Били буржуев...
- А ты, выходит, трудящийся?
- А чего я буду трудящийся? С какой такой стати? Досадно... конечно...
- Ты это... с досады в магазин залез?
Васька не ответил на вопрос, последний раз махнул пренебрежительно рукой и
засунул ее в карман. Я из последних сил зарядил себя «педагогическим подходом»: