7_Makarenko

Письмо Л.М. Салько

, 17 апреля 1938 г.

Москва, 17 апреля, 1938 год

Дорогой, милый Лева!

Нашел минутку написать тебе, не потому нашел, что есть свободное время, а

буквально от отчаяния: кажется, свободного времени не будет до 1 января 1939 года.

Работаю по-прежнему много, а толку по-прежнему мало. Заедают всякие доклады, диспуты,

совещания.

Вот и сейчас возвратился из Дома учителя. Целый месяц приставали как собаки эти

проклятые шкрабы

. Придите и придите в наш литературный кружок, помогите нам наладить

творчество. Пришел, увидел и стошнило! Откуда берутся такие идиоты! Какой черт их

нарожал тысячами на нашу голову? Самые обыкновенные старые шкрабы и шкрабихи,

ничего они не пишут и не могут писать, все, на что они способны, - это отстаивать

«педагогические принципы» вроде таких: пить водку - вредно, курить вредно, дышать

вредно и любить вредно. А я вот с ними целый вечер должен был тереть бузу, ни себе ни

людям.

Галя в Киеве, возвратится 23 числа, без нее скучно, а без тебя, и говорить нечего,

получился у нас такой женский монастырь! В первые дни я порадовался, что патефон не

играет, а теперь согласен, черт с ним, пускай себе, а только с тобой лучше.

Заканчиваю вторую часть «ФЛАГОВ НА БАШНЯХ» (заглавие-то, заглавие!),

интересная работа, горячая, но только я один знаю, на сколько процентов я ее изгажу только

оттого, что делаю без свободы времени.

Вклеили меня в редакцию «Октября», чувствую, что много пользы там не принесу, а

время тратится. В журнале людей нет, планов нет, писателей нет и нет огонька такого, чтобы

подмывало работать. Но, видно, придется потянуть лямку.

Думаем все-таки с Галей десятого мая выехать в Крым через Одессу. Рассчитываем

приехать в Одессу двенадцатого, а четырнадцатого выехать пароходом на Севастополь.

Чувствую настоятельную потребность списаться с тобой, как будет дальше? Поживем ли мы

в Севастополе день другой - в таком случае, где жить? - или двинемся в Ялту прокатиться на

машине втроем далеко не плохо. Я думаю, что второй план лучше.

Ты напиши, способен ли ты будешь его реализовывать, то есть, отпустит ли тебя

начальство на несколько дней? В Ялте ты мог бы остановиться и в нашем доме отдыха, а, в

крайнем случае, и в гостинице, пожить там дней пять, а потом укатить к себе в Севастополь.

Если же тебе не удастся удрать на несколько дней, будет, разумеется, план другой. Ты

напиши об этом заранее, в таком случае и мы сможем выехать раньше.

Что еще в Москве нового? А спроси ты меня, каждый день похож на другой. У нас

новостью считается, если лифт остановился на двухнедельный ремонт. Каждый день звонят

разные женские голоса и страшно удивляются, когда узнают, что ты еще в марте уехал в

Севастополь. В расстроенных тонах спрашивают твой адрес, я им сообщаю его леденящим

душу голосом. Приходил [и], как-то Вася и Ада, я вытащил у нее твою открытку, в которой

ты сообщаешь, что поезд в Курске стоит 15 минут, и в которой ты страшно беспокоишься,

благополучно ли она добралась домой. Просил, просил у нее открытку для музея, не дала.

Ройтенберг

звонит часто и беспокоится о твоих делах. Остальные где-то скрылись,

наверное, там же, где и ты.

Воображаю, какая тоска в Севастополе. Осматривать там нечего, водку пить не с кем,

а ухаживать моряки не дают. Для вашего брата, студента, нельзя найти город менее подходя-

щий. Между прочим, я тебе советую: а) посмотреть братское кладбище, б) посмотреть Бала-

клаву, в) покататься всласть на лодке. От всех троих удовольствия будет не так много, но

время пройдет незаметно.

Читал ли ты мою статью в «ПРАВДЕ» от 23 марта? Сия статья

сделалась причинной многих моих мучений, главным образом, в смысле переписки и