149 / 366
147
дной вкуса, желаний и со специальным для этого дела временем. Смех и жалость вызывали (сейчас
несколько лучше в этом деле) готовые платья в индпошивах по «последним парижским журналам», с
нелепыми оборками; туниками и бантами, но со строгим соблюдением режима экономии (не больше
двух с половиной метров на платье) и особенно из самых лучших бумажных тканей с индустриаль-
ными рисунками. Можно подумать, что все это не имеет отношения к нашей книжке о воспитании.
Но одежда, ее красота – это один из вопросов нашей новой культуры, а следовательно, и воспитания.
Ведь воспитывались где-то люди, которые в недрах нашего общества раздувают угасающую
любовь к моделям Покена и только парижским модным картинкам. По-видимому, это о них говорят:
«Одеты не хуже людей». По нашим наблюдениям, эти «люди» - бездельные дамочки типа Эллочки-
людоедки, они пропадут от свежего ветра социализма, пропадут без трагедий и жалоб, как осенние
мухи. Но сейчас они еще живут и считают себя монополистками в таких вопросах, как «вкус, умение
хорошо одеваться, выбрать фасон, хорошая фигура».
Все это прекрасно и нужно; изящество, и хороший вкус, и красивый фасон – обязательные
элементы нашей красивой жизни, но должна ли при всем этом наша девушка походить на парижскую
модницу или у нас есть свои вкусы и идеалы?
Надо очень серьезно задуматься над вопросом, как установить демаркационную линию в со-
знании и быту детей и юношей, отграничивающую такие противоположные понятия, как красивая,
богатая жизнь... в социалистическом обществе и мещанское «счастье и благополучие». А между тем
для конкретного сознания проще и понятнее мещанское «счастье». В этом его цепкость, что оно
очень просто и спокойно. Демаркационная линия должна устанавливаться с первых лет жизни, здесь
такие [нужны] разумные средства, а не фетишизм, который сперва насаждают и прививают, а потом
плачутся от требований детей…
Форма [одежды] в школе в этом отношении внесла бы громадное оздоровление, причем
должны быть особые мастерские, где будут шить форму для всех одинаковую, а то найдется мать,
которая 300 рублей заплатит за фасон. В школах эта разница одежды в зависимости от возможностей
родителей играет огромную роль. В некоторых случаях может образоваться как бы два лагеря: дети
обыкновенные и дети родителей, зараженных пустым тщеславием.
В таком случае о коллективе не может быть и речи. В детском коллективе это выражается
очень примитивно: одни важничают и иронизируют, другие завидуют и терпят. В данном случае не
соблюдается даже правило: неприлично быть одетым лучше, чем окружающие. Девочки в простоте
душевной, наоборот, стараются поразить всех нарядами. Вероятно, это делает очень толстой и нечув-
ствительной кожу нарядных и истончает кожу ненарядных. Дома вторые плачут и требуют нарядов, а
первые отвечают матерям: «А разве мы виноваты, что у них много детей и они не могут всех одеть»...
Вывод из всего сказанного: форма необходима, и с ней нельзя тянуть, детей нельзя приучать в нашем
пролетарском государстве к излишнему франтовству. Шелка до 18–19 лет совершенно излишни.
В этой области должно воспитываться четкое чувство товарищества и коллективной этики,
как и во всех других. Наконец, зачем предвосхищать события и сокращать количество и продолжи-
тельность юношеской радости. Чем можно удивить 18 – 20-летнего человека, если у него все уже бы-
ло в 15–16 лет? Всякие излишества ведут к развитию равнодушия, апатии и некоторой разочарован-
ности, не говоря уже о непомерной требовательности. Наконец, в дальнейшем это может стать при-
чиной прямого несчастья, когда в самостоятельной жизни не станет папы и мамы и потребности эти
нельзя будет удовлетворять.
Мы, конечно, враги уравниловки и прекрасно понимаем, что разница в оплате
труда необходима на определенном переходе к коммунизму, но необходимо воспитывать так,
чтобы
эта
разница
ощущалась
ребятами
как
явление
закономерное,
но