228 / 404
226
довольно теплый пиджак, если поднять воротник, будет хорошо. До завода осталось не больше
километра. Почему он все-таки не снимает пальто? Почему? Может быть, действует некоторая
подсознательная математика: Валя все равно измокла вконец, лишний километр ничего не уба-
вит и не прибавит. А может быть подсознательная «политика»? В самом деле, Бакурин нужней-
ший человек, может быть и по планам мироздания предначертано его длительное существова-
ние?
А что такое Валя? Да, что такое Валя, это в самом деле вопрос. В этот момент разнуздан-
ный ветер поддал сзади целым ведром раздробленной холодной воды, треснул Бакурина мокрой
лапой по затылку, и шляпу свою Дмитрий Иванович поймал уже налету. Он громко рассмеялся:
- Вот дрянь какая!
Смеясь, он снял с себя пальто и набросил на плечи женщины.
«Милосердный самарянин» - подумал он. Валя протянула руки вперед:
- Ой, что вы! Не надо, товарищ Бакурин!
Он махнул рукой и сказал грубовато, недовольно отмечая уже знакомые нотки ее шаблон-
ного кокетства:
- Не болтайте. А что у вас на ногах?
- На ногах? А балетки, - весело ответила Валя.
Ходиков как будто только что научился ходить правильно. Он шагал впереди и ничем не
реагировал на происходящие за его спиной нежности. Бакурин поднял воротник пиджака и
вскользь подумал: сделано по-христиански, а все-таки, с какой стати сделано.
Наконец выбрались к заводу. Над головами путников закачались в дождевой пыли завод-
ские фонари.
- Ну что же? Зайдем поговорим?- остановился Бакурин у входа, заваленного кирпичами,
досками, бочками.
- Вот спасибо все вам, товарищ Бакурин, - с радостной слезой ответила Валя. Я только на
пять минут... Мне так важно!
Входная дверь вдруг открылась, и в полосе света встал высокий узкий человек:
- Это вы, Дмитрий Иванович? А с вами кто? А, товарищ Шалимова? Встретили? Добрый
вечер, Фома Николаевич! Заходите, чего мокните?
Человек выражался сдержанным глуховатым тенорком, смотрящим внутрь и не склонный
к эмоции. Ходиков отозвался в удивительно совпадающем тоне, но в писке Фомы Николаевича
было столько отличной душевной убедительности:
- Дорогие мои, живете на свете, а никак к порядку не привыкнете. Какие могут быть раз-
говоры: девушке нужно и переодеться и погреться! Задача первой очереди. А разговоры завтра.
Идем!
Валино кокетство контрольно развернулось в полном блеске:
- Спасибо, спасибо! Ой, миленький Фома Николаевич! А только мне очень нужно. Очень
скоро нужно... с товарищем...
- Знаете что, серденько, не говорите чепухи в присутствии серьезных людей! Какие там у
вас экспрессы? Вы что? Хотите предупредить убийство?
- Ой, какое убийство? - восхитилась Валя.
- Убийства не предвидится? Ну, идем к нам. У Матильды Петровны найдется барахлишко,
попьем чайку. Идем! Отпустите голубицу с миром, граждане!
Ходиков потащил голубицу в сторону, и уже выбрались они к поперечному ряду фонарей,
когда фигура в дверях процедила спокойно…
(Далее в источнике пропуск текста – А.Ф.)
- Как это… обреченное дело? Иван Сергеевич?
Высокий Иван Сергеевич (нач. планового отдела завода – А.Ф.) в желтом плаще стоял у
окна и скучно бледнел изможденным лицом, покрытым ранними мор-