131 / 186
129
Перечень концепций, посвященных этой проблеме, при желании
можно было бы увеличить: Б. Зелайзер, Я. Зерубавел, А. Конфайно,
Э. Ландсберг, Дж. Олик и др. Как нам представляется, все они работают в
рамках указанной тенденции, пытаясь отрефлексировать проблемы
трансформации памяти из
метафоры
в симптом
метонимии
400
. Выступая
против избыточной онтологизации понятий памяти и травмы, большинство
этих исследователей обращаются к процессам и механизмам
социального и
культурного конструирования
памяти/травмы.
4.1. Концепция
коллективной памяти
Джея Уинтера
Одной из ключевых тем, где memory studies сразу получили широкое
распространение, стала история первой мировой войны. Долгое время в
центре внимания исследователей находились ее дипломатические,
социально-экономические и собственно военные аспекты. Однако
сторонники «парадигмы памяти» обратили внимание на ее социально-
психологические
и
антропологические
последствия:
проблемы
репрезентации окопного опыта и «шелл-шока», стратегии адаптации
ветеранов к мирной жизни и т.д. А главное – война радикально изменила
сознание обычных людей.
Одним из первых в США к памяти о первой мировой и ее роли в
ХХ в. обратился известный литературовед, профессор университетов
Ратгерс и Пенсильвании П. Фассел (1824 – 2012). В своей известной работе
«Великая война и память модерна» (1975) он рассматривает трудности
репрезентации окопного опыта: невозможность перевести его на уровень
абстрактных обобщений, равно как и недостаточность чисто
фактологического подхода. Это смысловое напряжение вынуждало
писателей военного поколения: З. Сассуна, У. Оуэна, П. Баркер,
Д. Лоуренса, В. Вулф и др. – отказываться от традиционного
использования мимесиса в пользу специфической мрачной иронии,
которая пронизывает воспоминания ветеранов, их поэзию и прозу, фото- и
видеоисточники. По мнению Фассела, именно сбой репрезентации
подталкивает фронтовиков к использованию новой литературной формы
коммеморации: «Эта книга о британском опыте войны на западном фронте
400
Как отмечает А. Ассман, «Концепт ‘памяти’ – скорее
не метафора, но результат
метонимии
[metonym], основанный на материальном контакте между вспоминающим
сознанием и вспоминаемым объектом».
Assman A
. Canon and Archive // Cultural Memory
Studies. 2008. Berlin, N.Y.: Walter de Gruyter, Р. 111.