Table of Contents Table of Contents
Previous Page  108 / 356 Next Page
Information
Show Menu
Previous Page 108 / 356 Next Page
Page Background

106

– А ты и в алтаре был?

– Я так зашел, а водолаз как раз задрал руки и лопочет что-то. А я стою и не мешаю ему

вовсе, а он говорит: иди, иди, мальчик, не мешай. Ну, я и ушел, что мне...

Ребята были очень заинтересованы, как Густоиван

61

относится к церкви, и он, действи-

тельно, один раз отправился в церковь, но возвратился оттуда очень разочарованный. Лапоть

спрашивает его:

– Скоро будешь дьяконом?

– Не-е... – говорит, улыбаясь, Густоиван.

– Почему?

– Та... это, хлопцы говорят, контра... и в церкви там ничего нет…... одни картины...

В середине июня колония была приведена в полный порядок. Десятого июня электро-

станция дала первый ток, керосиновые лампочки отправили в кладовку. Водопровод зарабо-

тал несколько позже

62

.

В середине же июня колонисты перебрались в спальни. Кровати были сделаны почти

наново в нашей кузнице, положили новые тюфяки и подушки, но на одеяла у нас не хватило,

а покрыть постели разным старьем не хотелось. На одеяла нужно было истратить до десяти

тысяч рублей. Совет командиров несколько раз возвращался к этому вопросу, но решение

всегда получалось одинаковое, которое Лапоть формулировал так:

– Одеяла купить – свинарни не кончим. Ну их к свиньям, одеяла!

В летнее время одеяла были нужны только для парада, очень хотелось всем, до зарезу

хотелось на праздник Первого снопа приготовить нарядные спальни. А теперь спальни стоя-

ли белым пятном на нашем радужном бытии. Но нам везло.

Халабуда часто приезжал в колонию, ходил по спальням, ремонтам, постройкам, гуторил

с хлопцами, был очень польщен, что его жито собирались снимать с торжеством. Колонисты

полюбились Халабуде, он говорил:

– Там наши бабы болтают языками: то, понимаете, не так, то неправильно, я никак не

разберу, хоть бы мне кто-нибудь объяснил, какого им хрена нужно? Работают ребята, стара-

ются, ребята хорошие, комсомольцы. Ты их там дразнишь, что ли?

Но, отзываясь горячо на все злобы дня, Халабуда холодел, как только разговор заходил

об одеялах. Лапоть с разных сторон подъезжал к Сидору Карповичу.

– Да, – вздыхает Лапоть, – у всех людей есть одеяла, а у нас нет. Хорошо, что Сидор

Карпович с нами. Вот увидите, он нам подарит...

Халабуда отворачивается и недовольно рокочет:

– Тоже хитрые, подлецы... «Сидор Карпович подарит...»

На другой день Лапоть прибавляет в ключе один бемоль:

– Выходит так, что и Сидор Карпович не поможет. Бедные горьковцы!

Но и бемоль не помогает, хотя мы и видим, что на душе у Сидора Карповича становится

«моторошно», как говорят украинцы.

Однажды под вечер Халабуда приехал в хорошем настроении, хвалил поля, горизонты,

свинарню, свиней. Порадовался в спальне отшнурованным постелям, прозрачности вымытых

оконных стекол, свежести полов и пухлому уюту взбитых подушек. Постели, правда, резали

глаза ослепительной наготой простынь, но я уже не хотел надоедать старику одеялами. Ха-

лабуда по собственному почину загрустил, выходя из спален, и сказал:

– Да, черт его дери... Одеяло нужно... тот, как его... достать.

Когда мы с Халабудой вышли во двор, все четыреста колонистов стояли в строю: был час

гимнастики. Петр Иванович Горович

63

в полном соответствии со строевыми правилами ко-

лонии подал команду:

– Товарищи колонисты, смирно! Салют!

Четыреста рук вспыхнули движением и замерли над рядами повернувшихся

к нам серьезных лиц. Взвод барабанщиков закатил далеко к горизонтам че-