4_Makarenko

111

потому что я знаю: это не только декоративная фигура впереди живой картины, это не толь-

ко колонист, на которого стоит посмотреть, прежде всего действительный командир, кото-

рый знает, кого ведет за собой и куда ведет. В сурово-спокойном лице Буруна я вижу мысль

о задаче: он должен сегодня в течение тридцати минут убрать и заскирдовать полгектара

ржи. Гости не видят этого.

Гости не видят и другого: этот сегодняшний командир косарей – студент медицинского

института, в этом сочетании особо убедительно струятся линии нашего советского стиля. Да

мало чего не видят гости и даже не могут видеть, потому хотя бы, что не только же на Буру-

на смотреть. За Буруном идут по четыре в ряд шестнадцать

косарей в таких же белых руба-

хах, с такими же расцветшими косами. Шестнадцать косарей! Так легко их пересчитать! Но

из этих сколько славных имен: Карабанов, Задоров, Белухин, Шнайдер

, Георгиевский

Только последний ряд составлен из молодых горьковцев: Воскобойников, Сватко, Перец

Коротков.

За косарями шестнадцать девушек. На голове у каждой венок из цветов и в душе у каж-

дой венок из прекрасных наших советских дней. Это вязальщицы.

Восьмой сводный отряд подходит уже к нам, когда из ворот на рысях выносятся две жат-

ки, запряженные каждая двумя парами лошадей. И у каждой в гриве и на упряжи цветы, цве-

тами убраны и крылья жаток. На правых конях ездовые в седлах, на сиденье первой машины

сам Антон Братченко, на второй – Горьковский. За жатками конные грабли, за граблями боч-

ка с водой, а на бочке Галатенко

, самый ленивый человек в колонии, но совет командиров,

не моргнув глазом, премировал Галатенко участием в восьмом сводном отряде. Сейчас мож-

но видеть, с каким старанием, как не лениво украсил цветами свою бочку Галатенко. Это не

бочка, а благоухающая клумба, даже на спицах колес цветы, и, наконец, за Галатенко линей-

ка под красным крестом, на линейке Елена Михайловна и Смена – все может быть на работе.

Восьмой сводный остановился против нашего строя. Из строя выходит Лапоть и говорит:

– Восьмой сводный! За то, что вы хорошие комсомольцы, колонисты и хорошие товари-

щи, колония наградила вас большой наградой: вы будете косить наш первый сноп. Сделайте

это как полагается и покажите еще раз всем пацанам, как нужно работать и как нужно жить.

Совет командиров поздравляет вас и просит вашего командира товарища Буруна принять

командование над всеми нами.

Эта речь, как и все последующие речи, неизвестно кем сочинена. Она произносится из

года в год в одних и тех же словах, записанных в совете командиров. И именно поэтому они

выслушиваются с особенным волнением, и с особым волнением все колонисты затихают,

когда подходит ко мне Бурун, пожимает руку и говорит тоже традиционно необходимое:

– Товарищ заведующий, разрешите вести восьмой сводный отряд на работу и дайте нам

на помощь этих хлопцев.

Я должен отвечать так, как я и отвечаю:

– Товарищ Бурун, веди восьмой сводный на работу, а хлопцев этих бери на помощь.

С этого момента командиром колонии становится Бурун. Он дает ряд команд к перестро-

ению, и через минуту колония уже в марше. За барабанщиками и знаменем идут косари и

жатки, за ними вся колония, а потом гости. Гости подчиняются общей дисциплине, строятся

в ряды и держат ногу. Халабуда идет рядом со мной и говорит бритому:

– Черт!.. С этими одеялами!.. А то и я был бы в строю... вот, с косой!

Я киваю Силантию

, и Силантий летит на хозяйственный двор. Когда мы подходим к

намеченному полугектару, Бурун останавливает колонну и, нарушая традиции, спрашивает

колонистов:

– Поступило предложение назначить в восьмой сводный отряд в бригаде Задорова пятым

косарем Сидора Карповича Халабуду. Чи есть возражения?