4_Makarenko

110

Двор и помещения колонии наполняются гостями. Приходят представители харьковских

заводов, сотрудники окрисполкома и наробраза, сельсоветов соседних сел, корреспонденты

газет, на машинах подъезжают к воротам Джуринская

, Юрьев

, Клямер, Брегель и товарищ

Зоя, члены партийных организаций, приезжает и бритый товарищ. Приезжает на своем фор-

де и Халабуда. Халабуду встречает специально для этого собравшийся совет командиров,

вытаскивает из машины и сразу же бросает в воздух. С другой стороны машины стоит и хо-

хочет бритый. Когда Халабуду поставили на землю, бритый спрашивает:

– Что они из тебя сейчас выкачали?

Халабуда обозлился:

– А ты думаешь, не выкачали? Они всегда выкачают.

– Да ну? А что?

– Трактор выкачали! Дарю трактор – фордзон... Ну, черт с вами, качайте, только теперь

уже все.

Пришлось Халабуде еще полетать по воздуху, и его немедленно куда-то утащили

хлопцы.

Во дворе колонии становится людно, как на главной улице города. Колонисты, украшен-

ные бутоньерками, широкими нарядными рядами ходят по дорожкам с приезжими, улыба-

ются им алыми губами, освещают их лица то смущенным, то открытым сиянием глаз, на что-

то указывают, куда-то увлекают.

В двенадцать часов во двор въехали Синенький и Зайченко, наклонившись с седел, по-

шептались с дежурным командиром Наташей Петренко, и Синенький, разгоняя смеющихся

гостей и колонистов, галопом ускакал на хозяйственный двор. Через минуту оттуда разда-

лись поднебесные звуки общего сбора, который всегда играется на октаву выше всякого дру-

гого сигнала. Ваня Зайченко подхватил. Колонисты, бросив гостей, сбегались к главной

площадке, и, не успел улететь к Рыжову последний трубный речитатив, они уже вытянулись

в одну линию, и на левый фланг, высоко подбрасывая пятки и умиляя гостей, пронесся с зе-

леным флажком Митя Нисинов

Я начинаю каждым нервом ощущать свое торжество. Этот радостный мальчишеский

строй, сине-белой лентой вдруг выросший рядом с линией цветников, уже ударил по глазам,

по вкусам и по привычкам собравшихся людей, уже потребовал к себе уважения. Лица гос-

тей, до этого момента доброжелательно-покровительственные, какие бывают обыкновенно у

взрослых, великодушно относящихся к ребятам, вытянулись вдруг и заострились вниманием.

Юрьев, стоящий сзади меня, сказал громко:

– Здорово, Антон Семенович! Так их!...

Колонисты озабоченно заканчивали равнение, то и дело поглядывая на меня. Я уверен,

что везде все готово, и не задерживаю следующей команды:

– Под знамя, смирно!

Из-за стены собора, строго подчиняя свое движение темпам салюта, вышла Наташа

повела к правому флангу знаменную бригаду.

Я обратился к колонистам с двумя словами, поздравил с праздником, поздравил с побе-

дой.

– А теперь отдадим честь лучшим нашим товарищам, восьмому сводному первого снопа

отряду Буруна

Снова заиграли трубы привет. Из далеких, широко открытых ворот хозяйственного двора

вышел восьмой сводный. О дорогие гости, я понимаю ваше волнение, я понимаю ваши неот-

рывные, пораженные взгляды, потому что уже не в первый раз в жизни я сам поражен и вос-

хищен высокой торжественной прелестью восьмого сводного отряда! Пожалуй, я имею воз-

моность больше вашего видеть и чувствовать.

Впереди отряда Бурун, маститый, заслуженный Бурун, не

впервые водя-

щий вперед рабочие отряды колонии. У него на богатырских плечах высоко

поднята сияющая отточенная коса с грабельками, украшенная крупными ро-

машками. Бурун величественно красив сегодня, особенно красив для меня,