248 / 388
246
рошо, что Олесов не растерялся, но... он, несомненно, простудился от «ледяного душа»: в романе на
каждом шагу слышен нехороший литературный кашель. Редакционные доктора выпустили на сцену
простуженного, хрипящего, кашляющего автора и радуются на весь мир:
– Смотрите, какой у него замечательный голос!
А.С. Макаренко. Пед. соч., т. 7, с. 55–57. Опубликовано в «Правде», 1 июля
1937 г. Рецензия на роман Ф. Олесова «Возвращение», напечатан в «Звезде»,
1937, №2.
А.С. Макаренко видит литературную «правду жизни» в изображении ти-
пичного, характерного для новой действительности, возражает против ее
представления на уровне различных «немотивированных положений» и «труд-
нообъяснимых противоречий».
Детство и литература
Воспитание нового гражданина происходит у нас везде. Трудно назвать такое место, такой обще-
ственный процесс, такое общественное явление, где не происходило бы становление нового человека.
Коллективизация нашего села есть, может быть, самый яркий в истории случай активного и целе-
устремленного перевоспитания масс, одно из самых глубоких и смелых по замыслу педагогических
явлений человечества.
Перед нами раскрываются широкие политические перспективы, далеко, впрочем, не мирные и
далеко не безоблачные. Впереди у нас не только победы, но и борьба. Для этих побед и для этой
борьбы воспитываются люди, они сейчас растут в нашей семье и в нашей школе.
Как же отражает советская литература важнейшие явления в области воспитания будущего граж-
данина?
В этой статье мы не будем касаться литературы, предназначенной для детского возраста. У нее
свои способы освещения жизни. Точно так же мы оставляем в стороне работы советских писателей,
касающиеся дореволюционного времени. Нас здесь интересует художественная литература, изобра-
жающая советские дни.
Можно назвать очень немного произведений художественной литературы, посвященных вопро-
сам воспитания советских детей, но все эти книги говорят о детях-«правонарушителях». Правда, и в
этой узкой теме можно всколыхнуть вопросы общего воспитания. Но этого не случилось. В нашей
литературе о правонарушителях больше романтики беспризорности, чем педагогики.
Отношение нашего общества к преступнику и беспризорнику ярко отличается от отношения
буржуазного общества. Уже одно это – большая и особая тема. Между тем у некоторых авторов опи-
сание жизни беспризорников принимает форму любования ими. Здесь – большой простор для дурно-
го вкуса, для дешевого и бездеятельного романтизма, для дешевой сентиментальности. Некоторые
наши авторы интересуются не вопросом о формировании характера человека, а только тем, насколько
необычайна, остроумна и привлекательна анархическая поза беспризорного.
Разумеется, преступник – явление отрицательное. Никакого удовольствия фигура беспризорника
живому и культурному человеку доставить не может. Она может представлять интерес только с точ-
ки зрения педагогической.
Но как раз педагогический момент в нашей литературе отражен очень неудачно. Первой ласточ-
кой этой литературы были «Правонарушители» Сейфул-