5_Makarenko

этому вопросу была переписка. Потом она пошла уже в порядке нашей литературной дружбы и,

главным образом, – в порядке его опеки над моим литературным трудом.

«Почему вы в конце книги как бы изгоняетесь из своего правого дела?»

Почему изгоняюсь? Нет, я могу гордиться тем, что я не уступил, и не угомонился.

Практический вопрос – когда видишь беспризорного мальчика или старика, надо ему помочь

деньгами, когда он просит?

Беспризорному, конечно, нельзя помогать деньгами, это настоящее шахрайство

. Просить на

улице – это самый плохой сорт. У тех, кто не просит, есть одно достоинство. Те, кто протягивает руку

– это самые трудные мальчики. Особенно нельзя поощрять тех, кто в дачной местности, в вагонах

поет всякие песни. Такого нужно немедленно сдать стрелковой охране, иначе из него выйдет настоя-

щий бандит.

Большое преступление – помогать беспризорным деньгами. Эти деньги они истратят на водку –

больше им не на что тратить, потому что хлеб они себе украдут.

Помогать ли старым, нищим? Я считаю, что в нашем Союзе социальное обеспечение достаточно

хорошо организовано, но все-таки, если я вижу какую-нибудь жалкую старуху, которая падает с ног,

я ей немного денег, может быть, дам, но я считаю, что это нехорошо.

(Смех).

Что теперь с колонией Горького? Помните, я в 3-й книге писал, что отправил ребят в колонию

им. Горького и больше там не был. Это было в 1928 году. В 1935 году я по поручению НКВД отпра-

вился принимать колонию им. Горького в наше собственное ведение.

К сожалению, я застал ее в очень печальном положении. Как же так ухитрились люди жить, что за 8

лет не произвели ни одного ремонта. Все облезло, поломалось. Ребята, конечно, все новые. Сейчас она у

нас является 10-й трудколонией НКВД УССР им. Горького. Сейчас там дело наладилось, они скоро пере-

ходят на хозрасчет, производят они пресс Брюннля

и работают довольно хорошо. Туда пришел новый

персонал. Есть там кое-кто из старых горьковцев. Между прочим, с 1-го ноября туда переходит Караба-

нов, восстанавливать свою колонию.

О девушках. Мне был сделан правильный упрек насчет Раисы, что в книге не показано ее пере-

рождение.

Вообще я должен признаться, что с девушками я работал слабее, чем с мальчиками. С мальчика-

ми у меня как-то лучше выходило, а с девушками, в особенности, когда они достигают 15–16 лет и

начинают влюбляться, – дело совсем плохо.

(Смех).

Мальчик, если влюбится, я могу подозвать его и сказать – подожди. И, конечно, он подождет.

(Смех).

Девушке этого не скажешь.

Хлопца спросишь – влюблен?

Он скажет – влюблен. А если девушку спросишь, она говорит – ничего подобного, что вы выду-

мали!

(Смех).

Не за что взять, и потом там какая-то особенная нежность требуется, особенная паутинка, за ко-

торую нужно повести, а я для этого дела немножко грубоват, что ли. Мне с девушками трудно было

работать; или я боялся разбить эти нежные организмы – они, знаете, умеют казаться нежными, – или,

может быть, там нужна женщина для специальных разговоров.

Все-таки колонию без девушек я себе не представляю. Считаю, что правильное воспитание мо-

жет быть только совместным. Как в жизни люди живут вместе, так и воспитываться они должны вме-

сте, и тогда нормально будет идти жизнь девушек и мальчиков. Такова наша советская установка.

В некотором отношении с девушками легче, но зато внутренность их души так не ковырнешь,

как у хлопца. С внешней сторону они причиняют меньше затруднений. Они почти никогда не крадут,

никогда не убегают, не дерутся; но, правда, ссорятся гораздо больше.

(Смех).

Как мирить их в этих

ссорах –