Макаренко Часть 6

заключалась почти исключительно в том, что они целый день ползали в самых грязных местах и

вытирали части машин и паровозов. Только когда у них начинала сильно отрастать борода, их

переводили в помощники слесаря, это было уже большим карьерным достижением. Заработки их

выражались в каких–то грошах, и, тем не менее, при выборе профессии этот заработок был чуть

ли не единственным стимулом.

_____________________________________

После революции судьба поручила мне «самый низший отдел человечества» –

беспризорных... Вот кто составлял мое обычное общество. До того как попасть в мою колонию,

эти маленькие люди, собственно говоря, уже выбрали себе «профессию», были ею очень довольны

и мою непрошенную консультацию встречали даже с некоторым сопротивлением.

Но я терпеливо приучал их к труду и к школе, вокруг себя они видели новое, советское

общество, новую свободу, новые пути человека. Перед их глазами, как и перед глазами всех

советских юношей, открылись широкие дороги. Сначала осторожно, потом все смелей и смелей

мои воспитанники вступали на них, захватывали новые области, открывали новые перспективы.

Скоро закончится 17 лет, как я работаю с ними. Многие мои воспитанники давно стали

взрослыми людьми, женились, имеют детей. Тысячи разошлось их по Советскому Союзу, и все

нашли для себя профессию. Что они выбрали?

Вот я вспоминаю их имена, вижу их деятельность и хочу честно перечислить их рабочие

пути. Но такое перечисление было бы очень утомительным. Мне трудно сказать, что они выбрали.

Гораздо легче сказать, чего они не выбрали. И кажется, единственная «профессия», которую они

обошли с презрением, это «профессия» вора или мошенника.

И что поразительно: при выборе профессии они меньше всего думали о будущих

заработках, о материальных стимулах. Они жадными глазами следили за великим подъемом

нашей жизни и видели, куда требуются силы, где не хватает людей, куда призывает их партия. В

начале первой пятилетки они все бросились в индустрию. «Инженер» – вот что выражало в их

глазах высшую степень выполнения долга, высшую форму деятельности. И от того времени много

осталось на этом пути: инженеры –технологи, инженеры–строители, специалисты по тяжелому

машиностроению, по легкому машиностроению, авиаконструкторы.

Потом, когда в самом настойчивом порядке дня стали вопросы культурного строительства,

дороги моих учеников стали разнообразнее. Многие пошли учиться на исторические,

педагогические, медицинские факультеты, многие ушли в такие заманчивые области, как

геология, появились первые представители в области искусства – студенты литературных

факультетов, музыкальных институтов, театральных студий, художественных школ. Особый отдел

составляют военные вузы, и самый любимый отдел – летные школы

Конечно, выбор профессии в советское время – гораздо более трудное дело, чем до

революции. Главное затруднение, если угодно, главный недостаток нашего времени – слишком

много путей, слишком широки возможности. Чтобы выбрать профессию, теперь не нужно

оглядываться ни на классовое или сословное положение, ни на материальную обеспеченность, ни

на самодурство родителя. И бывает нередко, когда юноша или девушка растеряется перед этими

просторными далями, бросится в одну сторону, увидит нечто более привлекательное. Потом

оказывается, что ему вовсе не это нужно, что на самом деле по призванию своему он не летчик, не

инженер, а музыкант или медик. И поэтому в настоящее время гораздо большее значение имеет

помощь родителя и воспитателя.

Конечно, не всем удается осилить учебу и дойти до вуза. Многие так увлекаются

характером своей работы, что уже не могут добраться до учебных вершин и остаются на средних

пунктах: начальниками цехов, инструкторами, монтерами. Но в своей жизни они все равно

пережили настоящие стремления, все равно испытали прелесть свободного выбора дороги, а если

выбрали более узкую, то