59 / 354
57
луна и собаки. В таком простом мире живут и работают люди: директор овцеводческого совхоза
Метелин, зоотехник Кулагин, старики пастухи и пастухи молодые, студенты – практиканты
Орешкин и Наташа.
В их жизни происходят события, сущность которых вовсе не так проста: трагическая
смерть сына Метелина, раздавленного трактором, «трещинка» в личном счастье Наташи, полный
героизма закат столетнего бродяги–пастуха Белудж–Хана, бежавшего из Ирана и только перед
смертью нашедшего для себя и своего сына приют в Стране Советов.
Но и об этих событиях Козин рассказывает с такой суровой, лаконичной простотой, что и
самый их трагизм как–то уместно размещается среди аксессуаров пустыни, среди песчаных долин,
жаркого солнца, овечьих стад и стерегущих стада собак.
Повесть Козина заканчиваешь с некоторым даже удивлением: что–то случилось, что–то
такое важное сказал автор, что–то близкое.
В сдержанной, благородной манере автора много таланта. Я в особенности хочу
подчеркнуть это утверждение. И этот талант не имеет вида сырой глыбы.
Козин умеет заставить читателя не только переселиться в будни пустыни, но и полюбить
все, что там происходит.
Это умение у Козина свое, особенное, которое нельзя передать в простом пересказе,
которое все заключено в сильные и строгие рамки его писательской индивидуальности. Его текст
местами так прекрасно сделан, что у меня возникает большое желание цитировать большие
отрывки, но и такой показ не достиг бы цели, потому что у Козина существует очень сильная
сюжетная струя под текстом, в некоторых местах эта особенность его композиции настолько
тонко выражается, что основная тема как бы прячется от глаз читателя, и требуется большой
эстетический навык, чтобы ее увидеть.
Так изображен, например, образ Наташи. Ему посвящено всего шесть страниц.
Автор почти не касается душевного самочувствия Наташи. Читатель должен увидеть его в
ее словах, поступках. Они изображаются на том же фоне жизни в песках, где все так просто и так
понятно. Вот Наташа перевязывает руку подпаску Кадыру, которого поранил плененный волк.
Наташа горячо отзывается на несчастье Кадыра, шутит, улыбается. Автор умеет в замечательном
ритме деталей показать девушку в обстановке пастушеского быта пустыни:
«Одиннадцать щенят побежали вслед…»
«Голос возник в темноте, удивленный и звонкий. Одиннадцать щенят торопливо слизывали
с песка разбрызганную кровь».
«Три толстых щенка перелезли через порог землянки и, испугавшись, выкатились
обратно».
«...Наташа улыбнулась Кадыру. «Не целуйся с волками!» – Она присела на песок и набрала
в колени щенят».
Эти щенята, как будто, нарочно приглашены, чтобы самым милым образом подчеркнуть и
умиротворить жизнь. И Наташа среди них, в несложных проявлениях этой жизни, кажется
счастливой, радостной и прелестной в своей радости. Автор только мимоходом, в отдельной, как
будто случайной строчке приоткрывает какую–то истину, может быть, даже и не важную. Вот
Наташа заигралась с ишаком и вспоминает Орешкина, своего мужа.
«Как они похожи, – прошептала Наташа…»
Читатель о чем–то начинает догадываться, но автор, как ни в чем не бывало, рассказывает
дальше:
«Ишак круто повернулся и повлек Наташу за собой. Это ему понравилось. Он стал
крутиться. Наташа, не выпуская платка, летала, откинувшись вокруг упрямца. С ноги ее слетела
туфля. Она смеялась и кричала.
На крик прибежали одиннадцать щенят...»
Прибежали эти самые щенята, и читатель снова спокоен. Все благополучно у