8_Makarenko

- Получил отпуск три дня приеду тридцать первого вечером с Варей Панченко целую Митя.

Прочитав телеграмму, дядя Нечипор, или, скорее, дед Нечипор, долго еще смотрит на нее с

мудрой стариковской насмешкой, медленно наклоняет голову то вправо, то влево и говорит играючи:

- Если я правильно разбираюсь в действительности, то сейчас должен ввалиться в хату этот

самый Митя – тяжелый бомбардировщик. Так. Но здесь упоминается предмет более нежный – Варя

Панченко. Хе! В моей номенклатуре сей предмет не значится.

Марина Семеновна смотрит на дядю Нечипора сложным взглядом: действительно, Варя Пан-

ченко – предмет удивительный и неизвестный, но как раз для этого предмета и елка поставлена, и

притаился в ее ветвях белый и пухлый Дед Мороз, и лежит в комоде шелковая красная косынка - пер-

вый подарок Митиной избраннице. По всем этим причинам Марине Семеновне ни в чем не хочется

сомневаться и хочется радоваться.

- Ничего, дядя Нечипор, если Митя выбрал,– значит, и для нас хороша будет.

Илья Павлович стоит боком к дяде Нечипору, заложил руки за спину. Сутулые его плечи в

праздничном пиджаке думают неподвижно, глаза засмотрелись на стеклянного петушка с двумя пе-

рьями вместо хвоста и тоже думают. Дядя Нечипор резко повернулся, локтем описывая дугу над сто-

ловым прибором, потом положил локоть на стол и свесил седую голову. Может быть, так удобнее

думать дяде Нечипору. Он пошатывает одной ногой, положенной на другую, из-под штанины выгля-

дывает старенький мягкий ботинок, и по ботинку этому видно, как много дядя Нечипор истоптал до-

рог на своем веку.

- Новый год! Новые годы, – задумчиво произносит дядя Нечипор. – А черт его знает, действи-

тельно новые. Вот он тебя депешей информирует: Варя Панченко, и никаких гвоздей! Как вспом-

нишь наше время, а, Илья Павлович? Сколько я дипломатии истратил, пока женился на покойнице

Наталке, сколько дипломатии! Теперь вспоминать приятно, конечно, а если подумать, что я такое

был? Писарчук в волостном правлении. А интересно, чи есть теперь такие писарчуки, чи, может, нет.

Наверное, нету таких. Наталкины родители, можно сказать, ответили мне в вызывающем тоне: не ви-

дать тебе Наталки и... никаких гвоздей!

Дядя Нечипор поднимает голову и смеется, смеется радостно; очень возможно, что ему и в

самом деле приятно вспомнить, как отказали ему Наталкины родители. Дядя Нечипор смеется, разво-

дит руками.

- Новые годы! Митька! Что такое Митька? Господи, боже мой, дело ясное: неразумная моло-

дость, молокосос, если прямо говорить, куда ему против нас... А потом «посмотришь с холодным

вниманьем вокруг»

– тяжелый бомбардировщик и ...

Илья Павлович быстро обернулся к старику, хохочет:

- И никаких гвоздей!

Дядя Нечипор панически поднял руки:

- Да! – руки дяди Нечипора бессильно упали вниз. – О каких гвоздях может быть разговор?

Никаких гвоздей! Ежели он на тебя сверху прицелится, этот молокососный молодой человек, какие

же могут быть возражения против Вари?

Дед встал со стула, он сейчас в ударе. Смотрит он в одну точку, куда-то на нижние ветки

елочного дерева, но в его глазах кудрявится искрящийся умный восторг:

- Насчет Вари Панченко вопрос исчерпан, ежели они, молодые люди, шныряют прямо в небе-

сах, кувыркаются, мертвые петли... а захочется ему – на Северный полюс, на Дальний Восток... При

такой ситуации чувствую, что родительское благословение остается втуне...