108 / 166
106
выбранных из текста: «грохнулась» - «сгрудились» - «подошёл» - «рвану-
лась» - «пошла» - «пришла» - «встала (в стойло)».
Акцентный стих, с помощью графики разбитый на интонационные
отрезки, придаёт поэтической речи свободную непринуждённость. Богат
репертуар использованных автором рифм: здесь есть и усечённые неточ-
ные (плоше - лошадь, зевака -зазвякал), и неравносложные (в шерсти - в
шелесте, стойло - стоило), и составные (в вой ему - по-своему, один я - ло-
шадиные, в няньке - на ноги), и даже одна омонимическая («пошла» -
краткое прилагательное и «пошла» - глагол). Очень интересна первая
строфа, где знаменательные слова («– Гриб. / Грабь. / Гроб. / Груб.»), пол-
ностью утеряв своё лексическое значение, выступают в звукоизобрази-
тельной функции.
Образ лошади – главного домашнего животного крестьянской Рос-
сии и основного «транспортного средства» вплоть до второй половины
XIX в. – принадлежит к важнейшим лирическим концептам. Вспомним хо-
тя бы пушкинского Медного всадника, величавого и беспощадного одно-
временно; лошадь из сна Раскольникова, которую озверевший хозяин бьет
по кротким глазам, – символ страдания; некрасовского Савраску («Мороз,
Красный нос») – практически члена крестьянской семьи; жеребенка из по-
эмы Есенина «Сорокоуст» – «милого смешного дуралея», которого «обо-
гнала стальная конница»; наконец, «рыженькую лошадь», которую лири-
ческий герой Бориса Корнилова «в губы мягкие расцеловал» (стихотворе-
ние «Лошадь»). В сущности, перед нами интереснейший и поучительный
динамический ряд, фиксирующий не только индивидуальные приметы по-
этических стилей, но и некие общекультурные вехи развития литературы.
В качестве живописного коррелята приводим рисунок П.Филонова
«Две лошади» (1923-24) (илл. 145), недоуменно-тоскующие глаза которых
могли бы принадлежать и лошади, изображенной Маяковским. Здесь то же
столкновение
города
– и
живого существа
, трагедия
непонимания
и раз-
рывающее душу
сочувствие
.
б) И.А.Бродский. «В тот вечер возле нашего огня…» (1962) –
Д.Мезенцев. Всадники Апокалипсиса.
* * *
Был чёрный небосвод светлей тех ног,
И слиться с темнотою он не мог.
В тот вечер возле нашего огня
увидели мы чёрного коня.
Не помню я чернее ничего.
Как уголь, были зубы у него.