107 / 166
105
Деточка,
все мы немножко лошади,
каждый из нас по-своему лошадь".
Может быть
– старая –
и не нуждалась в няньке,
может быть, и мысль ей моя казалась пошла,
только
лошадь
рванулась,
встала на ноги,
ржанула
и пошла.
Хвостом помахивала.
Рыжий ребёнок.
Пришла весёлая,
стала в стойло.
И всё ей казалось –
она жеребёнок,
и стоило жить,
и работать стоило.
Как почти всегда, у Маяковского на первом плане стоит его соб-
ственное лирическое «я». История лошади – это только повод рассказать
читателю о самом себе, о своей «звериной тоске» и об умении преодоле-
вать её. Не будет преувеличением сказать, что плачущая лошадь – своеоб-
разный двойник автора: «Деточка, / все мы немножко лошади, / каждый из
нас по-своему лошадь». А последние строчки («И всё ей казалось – / она
жеребёнок, / и стоило жить, / и работать стоило») – это уж, вне всякого со-
мнения, о себе: измученный поэт находит силы встать и опять приняться за
дела. Не случайно лирический герой противопоставлен в стихотворении
глумящимся «зевакам». Здесь, кстати, присутствует завуалированный эле-
мент саморекламы, неотъемлемой от лирического самосознания Маяков-
ского.
Хотя в данном стихотворении автор довольно аскетичен в выборе
образных средств, он не может полностью отказаться от своих излюблен-
ных экстравагантных метафор. В начале текста выстроен следующий об-
разный ряд: «улица», которая «ветром опита» и «льдом обута», после
нашествия зевак, пришедших «клёшить» ею же свои штаны, «опрокину-
лась» и «течёт по-своему». Тропы мало что сообщают здесь о сущности
авторской идеи – они имеют функцию «ввода» в авторскую модель дей-
ствительности. Основную же нагрузку несут глаголы действия. В принци-
пе, сюжет стихотворения можно описать при помощи цепочки глаголов,