57 / 166
55
Трагический, мужественный и таинственный образ Демона и поэт, и ху-
дожник создавали как бы перекликающимися средствами; так, резкие из-
ломы врубелевской линии коррелируют со знаменитыми анафорами и ан-
тонимами Демона, когда он клянется в любви Тамаре:
Клянусь я первым днём творенья,
Клянусь его последним днём,
Клянусь позором преступленья
И вечной правды торжеством…
Творчеством Лермонтова Врубель был просто одержим – так, он
сделал несколько замечательных рисунков к «Герою нашего времени». Ве-
ликолепным примером глубокого проникновения в лирический текст
вплоть до полного слияния с ним служит иллюстрация к стихотворению
«Еврейская мелодия» (из Байрона) (илл. 120). Вспомним вольный перевод
Байрона, сделанный Лермонтовым:
Душа моя мрачна. Скорей, певец, скорей!
Вот арфа золотая;
Пускай персты твои, промчавшися по ней,
Пробудят в струнах звуки рая.
И если не навек надежды рок унёс,
Они в груди моей проснутся,
И если есть в очах застывших капля слёз –
Они растают и прольются.
Пусть будет песнь твоя дика. Как мой венец,
Мне тягостны веселья звуки!
Я говорю тебе: я слёз хочу, певец,
Иль разорвётся грудь от муки.
Страданьями была упитана она,
Томилась долго и безмолвно;
И грозный час настал – теперь она полна,
Как кубок смерти, яда полный.
1836
Рисунок Врубеля облекает в зримую плоть диалог лирического героя
и певца, «золотую арфу» которого жаждет услышать исстрадавшаяся ду-
ша. Обобщенно-романтические одеяния персонажей, резкие и в то же вре-
мя размытые детали южного пейзажа оставляют простор для зрительского
воображения. Однако нет никаких сомнений ни в том, что душа героя, пе-
реполненная страдальческими муками, готовится к решительному и окон-