Background Image
Table of Contents Table of Contents
Previous Page  68 / 166 Next Page
Information
Show Menu
Previous Page 68 / 166 Next Page
Page Background

66

Это был старик с лицом бронзового цвета, скулистым, чахлым;

черты лица, казалось, были схвачены в минуту судорожного движенья и

отзывались не северною силою. Пламенный полдень был запечатлен в них.

Он был драпирован в широкий азиатский костюм. Как ни был поврежден

и запылен портрет, но когда удалось ему счистить с лица пыль, он увидел

следы работы высокого художника. Портрет, казалось, был не кончен; но

сила кисти была разительна. Необыкновеннее всего были глаза: казалось,

в них употребил всю силу кисти и все старательное тщание свое худож-

ник. Они просто глядели, глядели даже из самого портрета, как будто

разрушая его гармонию своею странною живостью. Когда поднес он

портрет к дверям, еще сильнее глядели глаза. Впечатление почти то же

произвели они и в народе. Женщина, остановившаяся позади его, вскрикну-

ла: "Глядит, глядит", – и попятилась назад. Какое-то неприятное, непо-

нятное самому себе чувство почувствовал он и поставил портрет на зем-

лю.

Колдовская власть над человеческой душой настоящей живописи,

имеющая что-то общее с неодолимым обаянием демонов, – к этому сво-

дится пафос повести. «Странная живость» свойственна не только глазам на

портрете, но самому тексту. Непонятная тревога передается читателю сло-

вами-сигналами

судорожное движенье, пламенный полдень, разительная

сила кисти

, восклицанием женщины-зрительницы

«Глядит, глядит»

.

Сильнее всего действует недосказанность, таинственность впечатления от

портрета, непонятная самому Чарткову.

В XI главе пятой части романа «Анна Каренина» Л.Толстой дает вы-

разительное описание двух жанровых картин своего персонажа – худож-

ника Михайлова. Одну картину читатель видит глазами зрителей (Анны,

Вронского и Голенищева), «со стороны»:

Два мальчика в тени ракиты ловили удочками рыбу. Один, старший,

только что закинул удочку и старательно выводил поплавок из-за куста,

весь поглощенный этим делом; другой, помоложе, лежал в траве, облоко-

тив спутанную белокурую голову на руки, и смотрел задумчивыми голу-

быми глазами на воду. О чем он думал?

Трудно пересказать живописный сюжет проще и короче, однако

безыскусная прелесть полотна трогает читателя. Буквально несколькими

словами переданы характеры персонажей – мальчика-деятеля, живого и

подвижного, и мальчика-мечтателя, вовлекающего в свою задумчивость и

зрителя картины.

На вторую картину мы смотрим глазами ее автора – художника, и

это проникновенное описание обнажает все муки творческого сознания,

которое подвергает сделанное собственному «высшему суду»: