80 / 110
78
все и сказал: «Радуйтеся Б л а г о в е с т и ю. Раб Божий Василий, лесной
дозорщик, знакомец и доброхот, обрел сей Крест Господень на Куликовом
Поле и Волею Господа посылает во знамение Спасения» [3, с.155.
Разрядка автора].
Среднев признал, что не только Оля, но и он «невольно почувствовал
какую-то проникновенную силу в его словах. Возбужденная Оля
уговорила старца остаться переночевать. А дальше – с хозяевами было
«все», «как в тумане», – Среднев плохо помнил детали: «Было это, как
миг... Будто пропало время» [3, с.156]. Оля же была объята «священным
благоговейным ужасом», ибо, войдя в комнату, где собиралась постелить
гостю, и затеплив лампадку, почувствовала, как «озарило ее сияние, и она
увидела – Л и к. Это был образ Преподобного Сергия» [3, с.156. Разрядка
автора].
Ночью отец с дочерью не спали, – в каждом происходила своя
душевная работа. А наутро оказалось, что в смежной комнате пусто. Оля
уже как бы знала, что старец ушел, хотя «о н н е м о г у
й т и» [3, с.158]. Она была уверена: «... это же было я в л е н и е
С в я т о г о!» [3, с.158. Разрядка автора]. Среднев ничего не понимал, не
мог поверить, но был смущен и растерян.
Вот здесь и проявил свои аналитические способности Сергей
Николаевич, чье здравое чувство требовало разъяснить загадочное
событие. Несколько дней продолжались их разговоры, но только
«томление неразрешимости» было их результатом, – впрочем, Оли это
состояние не коснулось, – она верила безраздельно. Сергей Николаевич
подумал о ней так: «...извечное что-то в ней, за-земное... такие были
христианские мученицы-девы» [3, с.160]. Шмелев приводит героя к
признанию, что его «почти-вере помогла эта девушка: своим порывом
веры, светом в ее глазах, святою чистотою в них она заставляла
верить» [3, с.161]. Интуитивно чувствуя, что «тут необъяснимое», Сергей
Николаевич, показывает Шмелев, осознал непонятную ему самому
уверенность, что он – «близ чуда», хотя все еще хотел «ощупать».
Здесь вновь стоит обратиться к суждениям о человеческой мысли и
откровении Е.Н. Трубецкого, считавшего, что «…для освобождения мысли
от ее противоречий нужно ее очищение и
обожение
: но этим как раз и
доказывается, что мысль
богоносная
есть тем самым мысль логическая в
высшем значении этого слова: ибо печать
логического
выражается не во
внутренних противоречиях, а именно
в этой с сообразности мысли