81 / 110
79
единству истины»
[4, c.267]. При этом «”интуитивное”, – указывал
философ, – вовсе не есть противоположность “логического”. Во всякой
истинной интуиции есть
безусловно необходимая мысленная связь,
и
постольку – своя необходимая логика…» [4, c.267]. Философ
предупреждал о необходимости отделять мысль логическую от мысли
«
рассуждающей, рефлектирующей
» [4, c.267]. Как уже говорилось выше,
религиозно-философское сознание Шмелева представляется внутренне
созвучным этим идеям Трубецкого.
Герой Шмелева, несомненно, сталкивается с ситуацией,
квалифицированной Трубецким так: «Мысль богоносная
не рассуждает
об истине: она
видит
ее лицом к лицу; но самое это
видение
является не
отрицанием
логики,
а
совершенным
и
полным
ее
осуществлением» [4, c.267].
Шмелев художнически проникновенно показал подобный феномен.
После очередных бесплодных споров с Олей и не сдававшимся
Средневым, когда беспомощный плач девушки «переплеснул» сердце
Сергея Николаевича, как будто неожиданно и произошло главное. Сердце
его, описывает он, «уже не могло удержать того, что в нем копилось, – и
э т о выплеснулось: что-то блеснуло мне, как вдохновенье,
о т к р о в е н ь е... Я уже знал» [3, с.161. Разбивка автора].
А открылось герою Шмелева следующее: то, что произошло с Васей
Суховым на Куликовом Поле, и явление старца у Средневых произошло в
один и тот же вечер – в родительскую Димитриевскую субботу; хотя речь
шла о расстоянии в четыреста верст... Отец и дочь вначале не соотнесли
даты, потому что, «октябрьские» торжества праздновались по-новому
стилю.
Среднева это потрясло и радостно преобразило. О себе же Сергей
Николаевич пишет: «Я ... не был потрясен: я был светло-спокоен, светло-
доволен... – дивное чувство п о л н о т ы. Видимо было уже подготовлен,
нес в «подсознательном» бесспорность ч у д а... Уверовал ли я?... Кто
скажет о сокровеннейшем?.. Кто дерзнет сказать о себе, как и когда
уверовал?! Это держит потайно сердце» [3, с.163. Разбивка автора].
Осмыслив происшедшее, герои Шмелева оценили его так: «То,
давнее, благовестие – Преподобного Сергия Великому Князю
Московскому Димитрию Ивановичу - и через него всей Руси
Православной – “ты – одолеешь!” – вернулось и – подтверждается. И
теперь – ничего не страшно» [3, с.164].