5_Makarenko

151

И только кодекс железных законов Маркса, гений борьбы Ленина, гений конструктивного твор-

чества Сталина, гений народов СССР отдали в распоряжение идеи солидарности великие силы...

В старой морали высокая нравственность всегда была в подозрительном родстве с глупостью.

Многие деятели старого времени достаточно откровенно подчеркивали эту родственность. И это бы-

ли не только циники, купцы и живоглоты, но и такие тонкие аналитики, как Достоевский. Его князь

Мышкин

– замечательная иллюстрация к этому закону. Структура нравственного поступка так явно

противоречила структуре общества, что только слабый мыслящий аппарат способен был не заметить

этого противоречия.

Но может быть, в этой толпе найдется несколько человек, которые полезут в драку, которые не

побегут в общем паническом движении, которые обрекут себя на голодную смерть, но никого не

столкнут с дороги и никому не придавят горла. Их поведение, конечно, обратит на себя внимание

остальных – один назовет их подвижниками, высоконравственными героями, другие назовут глупца-

ми, и эти два суждения не будут находиться в особенном противоречии друг с другом.

Теперь представьте себе другой случай: в таком же положении очутился организованный отряд

людей, они объединены сознательной уверенностью в том, что их интересы солидарны, что солидар-

ность эта обеспечивается и чувством их уважения друг к другу, и разумной убежденностью в пользе

такой солидарности, и доверием к избранным вождям, и дисциплиной в структуре органов и функ-

ций. Если такой отряд обнаружит запасы пищи, он направится к ним стройным маршем и остановит-

ся по суровому командному слову только одного человека на расстоянии, как будто наименее веро-

ятном, на расстоянии нескольких человек, у которого заглохнет чувство, который завопит, зарычит,

оскалит зубы и бросится, чтобы одному поглотить найденные запасы, – его поведение будет явно для

всех и самым безнравственным и самым глупым…...

Но кто же в этом отряде будет образцом нравственной высоты?

Здесь мы подошли к самому важнейшему тезису, на который обращаем особенное внимание ро-

дителей. В этом отряде на большой нравственной высоте будет не один какой-нибудь герой, а все

члены отряда.

По старой морали, нравственная высота была уделом редких подвижников, специальных мон-

стров, число которых было так незначительно, что канонизация их совершалась обычно через не-

сколько сотен лет, когда в памяти людей они сохранялись в туманных формах легенды и устного

предания, когда, следовательно, уже не трудно было кое-что и приукрасить. Обыкновенный человек

не только в глубине души, а и совершенно открыто для себя такую нравственную высоту считал не-

доступным и непосильным делом, и с этим все были согласны, т.е. весь контингент таких же обыкно-

венных людей. Такое, так сказать, снисходительное отношение к нравственному совершенству давно

сделалось нормой общественной морали.

В человеческой моральной практике было, собственно говоря, две нормы: одна – парадная, для

нравственной проповеди и для специалистов – подвижников, другая – для обыкновенных случаев

жизни, для человеческих будней. По первой норме полагалось последнюю рубашку отдать ближнему,

пренебречь богатством, предоставить щеки и правую, и левую и пр. По второй норме ничего положи-

тельного не полагалось, и измерителем нравственности была не нравственная высота, а нечто проти-

воположное: обыкновенный житейский грех. Так уже и считали: все люди грешат, с этим ничего не

поделаешь.

Коммунистическая мораль, построенная на идее солидарности трудящихся, в то же время не есть

вовсе мораль воздержания. Требуя от личности ликвидации жадности, уважения к интересам и жизни

[человека]-творца, коммунистическая мораль требует солидарного поведения и во всех остальных

случаях, и в особенности требует солидарности в борьбе. Расширяясь до философских обобщений,

идея солидарности между трудящимися захватывает все области жизни, ибо с точки зрения единого

человечества жизнь есть борьба за